Протопресвитер Михаил Помазанский
Православное Догматическое Богословие *
Часть2
Церковь Христова
Таинства Церкви
Молитва
Молитва, как выражение внутренней жизни Церкви
Молитвы об усопших
Молитвенное общение со святыми
О внешних сторонах молитвы
Путь христианина
Церковь Христова
Понятие о Церкви Христовой на земле
По буквальному смыслу слова, Церковь есть "собрание", по греч. έххλησία, от έххλέω - "собираю". В таком смысле употреблялось оно и Ветхом Завете (по-еврейски kahal).
В Новом Завете именование это имеет несравненно более глубокий и таинственный смысл, который трудно охватить в краткой словесной формуле. Характер Церкви Христовой наилучшим образом выявляется из библейских уподоблений Церкви.
Новозаветная Церковь есть новое Божие насаждение, Божий сад, Божий виноградник. Господь Иисус Христос Своей земной жизнью, крестной смертью и Воскресением внес новые благодатные силы, новую, способную к богатому оплодотворению жизнь в человечество. Эти силы мы имеем в Святой Церкви, которая есть "Тело Его".
Священное Писание богато выразительными образами Церкви. Вот главнейший из них.
а) Образ виноградной лозы и ее ветвей: "Я есть истинная виноградная лоза, а Отец Мой — виноградарь. Всякую у Меня ветвь, не приносящую плода, Он отсекает; и всякую, приносящую плод, очищает, чтобы более принесла плода. Вы же очищены через слово, которое Я проповедал вам. Пребудьте во Мне, и Я в вас. Как ветвь не может приносить плода сама собою, если не будет на лозе, так и вы, если не будете во Мне. Я есть лоза, а вы — ветви; кто пребывает во Мне, и Я в нем, тот приносит много плода; ибо без Меня не можете делать ничего. Кто не пребудет во Мне, извергнется вон, как ветвь, и засохнет; а такие ветви собирают и бросают в огонь, и они сгорают. Если пребудете во Мне и слова Мои в вас пребудут, то, чего не пожелаете, просите, и будет вам. Тем прославится Отец Мой, если вы принесете много плода и будете Моими учениками" (Ин. 15, 1-8).
б) Образ пастыря и стада: "Истинно, истинно говорю вам: кто не дверью входит во двор овчий, но перелазит инде, тот вор и разбойник; А входящий дверью есть пастырь овцам. Ему придверник отворяет, и овцы слушаются голоса его, и он зовет своих овец по имени и выводит их. Истинно, истинно говорю вам, что Я — дверь овцам. Все, сколько их не приходило предо Мною, суть воры и разбойники; но овцы не послушали их. Я есть дверь: кто войдет Мною, тот спасется, и войдет и выйдет, и пажить найдет. Я есть пастырь добрый: пастырь добрый полагает жизнь свою за овец. Я есть пастырь добрый и знаю Моих, и Мои знают Меня. Как Отец знает Меня, так и Я знаю Отца, и жизнь Мою полагаю за овец. Есть у Меня и другие овцы, которые не сего двора, и тех надлежит Мне привести: и они услышат голос Мой, и будет одно стадо и один Пастырь" (Ин. 10, 1-16).
в) Образ главы и тела: "И все покорил под ноги Его, и поставил Его выше всего, главою Церкви, которая есть Тело Его, полнота Наполняющего все во всем" (Еф. 1:22-23).
г) Образ строящего здания: "Вы уже не чужие и не пришельцы, но сограждане святым и свои Богу. Быв утверждены на основании Апостолов и пророков, имея Самого Иисуса Христа краеугольным камнем, на котором все здание, слагаясь стройно, возрастает в святой храм в Господне, на котором и вы устроитесь в жилище Божие Духом" (Еф. 2, 19-22).
д) Образ дома, семьи: "…Если замедлю, ты знал, как должно поступать в доме Божием, который есть Церковь Бога живого, столп и утверждение истины" (1 Тим. 3, 15). Христос — "Как Сын в доме Его; дом же Его — мы" (Евр. 3, 6).
Сюда относятся также евангельские образы: рыболовного невода, засеянного поля, виноградника Божия.
У Отцов Церкви часто встречается сравнение Церкви в мире с кораблем в море.
Апостол Павел, сравнивая жизнь Церкви во Христе с браком или отношениями мужа и жены, заключает свою мысль словами: "Тайна сия велика; я говорю по отношению к Христу и к Церкви" (Еф. 5, 32). Жизнь Церкви в своем существе таинственна, течение ее жизни не вмещается вполне ни в какую "историю"; Церковь совершенно отлична от какого бы то ни было на земле организованного общества.
Начало бытия Церкви, ее рост и ее назначение
Христова Церковь получила свое бытие с пришествием на землю Сына Божия, "когда пришла полнота времени" (Гал. 4, 4), и с принесенным Им спасением мира.
Начало бытия ее в полном виде и значении, с полнотой даров Духа Святого, есть день Пятидесятницы после вознесения Господня. В этот день, после сошествия Святого Духа на апостолов, в Иерусалиме крестилось около трех тысяч человек, и далее Господь каждый день прилагал спасаемых к Церкви. От этого момента территория города Иерусалима, затем Палестины и потом всей Римской империи, и даже стран за ее пределами, стала покрываться христианскими общинами — церквями. Имя "церковь", неразлучное с каждой христианской общиной, даже домашней, семейной, указывало на единство этого частного с целым, с Телом всей Христовой Церкви.
Будучи "телом Христовым" (1 Кор. 12, 27), Церковь "растет возрастом Божиим" (Кол. 2, 9). Сравнивая Церковь со зданием, апостол наставляет, что строительство ее не замкнуто, оно продолжается: "Все здание, слагаясь стройно, возрастает в святой храм в Господе" (Еф. 2, 21). Это рост не только в смысле видимого, количественного расширения Церкви на земле, еще в большей степени это духовный рост, совершение святых, наполнение небесно-земного мира святостью. Чрез Церковь совершается предназначенное Отцом "устроение полноты времен, дабы все небесное и земное соединить под главою Христом" (Еф. 1, 10).
В смысле земного роста Церковь развивается со стороны богослужебной, канонической, обогащается святоотеческой письменностью, растет во внешних формах, необходимых в ее земных условиях бытия.
Церковь есть наш духовный Дом. Как с родным домом, и более чем с родным домом, у христианина с нею тесно связаны его мысли и его действия. В ней надлежит ему, пока он живет на земле, совершать свое спасение, пользоваться даваемыми ею благодатными средствами освящения. Она приготовляет своих чад к небесному отечеству.
О том, как, благодатью Божиею происходит в человеке духовное возрождение и духовное возрастание, в какой последовательности обычно совершается оно, какие препятствия надлежит преодолевать ему на спасительном пути, как ему сочетать необходимые собственные усилия с благодатной помощью Божией, — обо всем этом говорят особые отделы богословской и духовной науки, называемые нравственным богословием и аскетикой.
Догматическое же богословие ограничивает предмет о Церкви рассмотрением благодатных условий и таинственно-благодатных средств, дарованных Церкви, для достижения цели спасения во Христе.
Глава Церкви
Спаситель, давая перед Своим вознесением полномочия апостолам, совершенно ясно сказал им, что невидимым над всеми Пастырем и Управителем Церкви не перестает быть Сам. "И се, Я с вами во все дни до скончания века" (Мф. 28, 20) (ежедневно, постоянно, неотлучно). Спаситель учил, что Ему, как Пастырю Доброму, надлежит привести и тех овец, которые "не суть от двора сего, чтобы было едино стадо и Един Пастырь" (Ин. 10, 16). "Дана Мне всякая власть на небе и на земле, итак, идите, научите все народы, крестя их во имя Отца и Сына и Святого Духа…" (Мф. 28, 18-19). Во всех этих словах заключается мысль, что верховный Пастырь Церкви Есть Сам Христос. Нам необходимо это сознавать, чтобы не забывать тесной связи и внутреннего единства Церкви на земле с Небесною.
Господь Иисус Христос есть Основатель Церкви: "Я создам Церковь Мою, и врата ада не одолеют ее" (Мф. 16, 18).
Христос есть и Основание Церкви, ее Краеугольный Камень: "Ибо никто не может положить другого основания, кроме положенного, которое есть Иисус Христос" (1 Кор. 3, 11).
Он есть и Глава ее. (Бог Отец) "всё покорил под ноги Его, и поставил Его выше всего, главою Церкви, которая есть Тело Его, полнота Наполняющего все во всем" (Еф. 1, 22-23). "Глава Христос, из Которого все тело, составляемое и совокупляемое посредством всяких взаимно скрепляющих связей, при действии в свою меру каждого члена, получает приращение для созидания самого себя в любви" (Еф. 4, 15-16). Как все члены нашего тела составляют полный и живой организм, зависящий от своей головы, так и Церковь есть духовный организм, в котором нет места, где не действовали бы силы Христовы: она "полна Христом" (св. Феофан Вышенский Затворник).
Христос есть Пастырь добрый (Ин. 10, 11) Своего стада — Церкви. Мы имеем Пастыря овец Великого (Евр. 13, 20), по апостолу Павлу. Господь Иисус Христос есть Начальник пастырей: "подавая пример стаду" (1 Пет. 5, 3), - умоляет апостол Петр поставленных в Церкви пастырей, как "их сопастырь", (греч. sympresviteros), "и когда явится Пастыреначальник, вы получите неувядающий венец славы" (1 Пет. 5, 4).
Сам Христос есть невидимый верховный Епископ Церкви. Священномученик Игнатий Богоносец, муж апостольский, называет Господа episkopos aoratos — "Епископ Невидимый".
Христос есть вечный Первосвященник Церкви Своей, как изъяснил апостол Павел в послании к Евреям. Ветхозаветных первосвященников "было много, потому что смерть не допускала пребывать одному; а Сей, как пребывающий вечно, имеет и священство непреходящее, посему и может всегда спасать приходящих чрез Него к Богу, будучи жив, чтобы ходатайствовать за них" (Евр. 7, 23-25).
Он есть, по Откровению св. Иоанна Богослова, "Святой, Истинный, имеющий ключ Давидов, Который отворяет — и никто не затворит, затворяет — и никто не отворит" (Откр. 3, 7).
Истина, что Сам Христос есть Глава Церкви, всегда живо проходила и проходит чрез самосознание Церкви. И в наших ежедневных молитвах читаем мы: "Иисусе, добрый Пастырю Твоих овец" (вечерняя молитва св. Антиоха).
Христова Православная Церковь отвергает признание еще другой единой главы Церкви в виде "заместителя Христа на земле".
Св. Иоанн Златоуст поучает в беседах на послание к Ефесянам:
"Во Христе по плоти Бог положил одну Главу для всех, для ангелов и человеков, т.е. одно дал начало и ангелам, и человекам, одним — (Христа) по плоти, другим — Бога Слова. Как если бы кто сказал о доме, что одно в нем гнило, другое крепко, и возобновил бы дом, т.е. сделал бы крепче, подложив более крепкое основание, так и здесь всех привел под одну Главу. Тогда только и возможно единение, тогда только и будет этот совершенный союз, когда все, имея некоторую необходимую связь горе, будет приведено под одну Главу" (св. Иоанн Златоуст).
Второй Вселенский Собор епископов, по окончании своих деяний, написал к папе Дамасу и другим епископам Римской церкви, заканчивающееся так:
"Когда таким образом учение веры согласно, и христианская любовь утверждена в нас, мы перестанем говорить слова, осужденные апостолом: "я Павлов", "я Аполлосов", "я Кифин" ( 1 Кор. 1, 12); и когда все явимся Христовыми, так как Христос не разделился в нас, то по милости Божией сохраним тело Церкви неразделенным и смело предстанем пред престолом Господа".
Главный деятель Третьего Вселенского Собора, св. Кирилл Александрийский, в "Послании на святый символ", помещаемом при Деяниях этого собора, пишет:
"Святейшие отцы… собравшись некогда в Никее, составили достоуважаемый Вселенский символ, с коими восседал и Сам Христос, сказавший: "где двое или трое собраны во имя Мое, там и Я посреди их" (Мф. 18, 20). Ибо как можно сомневаться в том, что Христос председательствовал на этом святом и Вселенском Соборе? Потому что здесь некоторый базис и основание твердое, несокрушимое полагалось и даже распространялось на всю вселенную, то есть это святое и безукоризненное исповедание. Если это так, то разве мог отсутствовать Христос, когда Он есть основание, по словам премудрого Павла: "Ибо никто не может положить другого основания, кроме положенного, которое есть Иисус Христос" (1 Кор. 3, 11).
Блаженный Феодорит в беседе, помещаемой также в Деяниях Третьего Вселенского Собора, обращаясь к еретикам, последователям Нестория, говорит:
"Христос — камень претыкания и соблазна для неверных, но не посрамляющий верных, камень драгоценный и основание, по слову Исаии; Христос есть камень, который отвергли зиждушие и который сделался во главу угла. Христос — основание Церкви. Христос есть камень, который нерукотворенно отторгнут и обратился в великую гору и покрыл вселенную, по пророчеству Даниила, за Которого, с Которым и силою Которого мы воинствуем и ради Которого мы удалены от царствующего града, но не исключаемся из Царства Небесного; ибо имеем "вышний" град Иерусалим, "которого художник и содетель Бог" (Евр. 11, 10), как сказал Павел" (Деяния Вселенских Соборов).
О камне, на котором обещал Господь апостолу Петру создать Церковь Свою, св. Ювеналий, патриарх Иерусалимский, в послании к палестинскому духовенству после Халкидонского (Четвертого) Вселенского Собора пишет:
"Когда верховный и первый из апостолов Петр сказал: "Ты - Христос, Сын Бога Живаго" (Мф. 16, 16), то Господь отвечал: "блажен ты, Симон, сын Ионин, потому что не плоть и кровь открыли тебе это, но Отец Мой, Сущий на небесах;и Я говорю тебе: ты — Петр, и на сем камне Я создам Церковь Мою, и врата ада не одолеют ее" (Мф. 16, 17-18). На этом исповедании укреплена Церковь Божия, и эту веру, преданную нам святыми апостолами, Церковь сохранила и будет сохранять до конца мира".
Тесная связь Церкви на земле с Церковью на Небе
Апостол наставляет уверовавших во Христа и присоединённых к Церкви:
"Вы приступили к горе Сиону и ко граду Бога живого, к небесному Иерусалиму и тьмам Ангелов, к торжествующему собору и Церкви первенцев, и к Судии всех Богу, и к духам праведников, достигших совершенства, и к Ходатаю нового завета Иисусу" (Евр. 12, 22-23). Мы не отделены от наших умерших в вере братьев непроходимой пропастью смерти: они нам близки в Боге, у Которого "все живы" (Лк. 20, 38).
Церковь воспевает эту связь в кондаке праздника Вознесения Господня: "Еже о нас исполнив смотрение и яже на земли соединив небесным, вознеслся еси во славе, Христе Боже наш, никакоже отлучаяся, но пребывая неотступный, и вопия любящим тя: Аз есмь с вами, и никтоже на вы".
Конечно, есть различие между Церковью Христовой на земле и Церковью святых на Небе: члены земной Церкви еще не являются членами небесной.
По этому поводу "Послание Восточных Патриархов" (XVII век), в ответ на учение кальвинистов о единой невидимой Церкви, так формулирует православное учение о Церкви: "Веруем, как и научены верить, в так именуемую, и саму по себе таковую, Святую Вселенскую Апостольскую Церковь, которая объемлет всех и повсюду, кто бы они ни были, верующих во Христа, которые ныне находясь в земном странствовании, не водворились еще в отечестве небесном. Но отнюдь не смешиваем Церкви странствующей с Церковью достигшей отечества, потому только, как думают некоторые из еретиков, что та и другая существует, что обе они составляют как бы два стада одного Архипастыря Бога и освещаются одним Святым Духом. Такое смешение их неуместно и невозможно; поскольку одна воинствует и находится еще в пути, а другая торжествует уже победу, достигла отечества и получила награду, что последует и со всей Вселенской Церковью".
И действительно, земля и небесный мир — две разные формы бытия: там, на небе, бестелесность, — здесь, на земле, телесная жизнь и физическая смерть; там достигшие - здесь ищущие достигнуть; здесь вера —там лицезрение Господа; здесь надежда —там исполнение.
И тем не менее нельзя представлять существование этих двух областей, небесной и земной, совсем раздельным. Если мы не достигаем святых небесных, то зато святые достигают нас. Как изучивший всю науку владеет ее началом, как полководец, вошедший во внутрь страны, обладает ее пограничной частью, так достигшие неба имеют в своем обладании пройденное ими и не перестают быть участниками жизни воинствующей Церкви.
Святые апостолы, отойдя из этого мира, расставшись с телом земным, не оторвались от Тела Церкви. Они не только в прошлом были, но и остаются основаниями Церкви (Откр. 21, 14): Церковь зиждется на "основании апостолов и пророков, имея Самого Иисуса Христа краеугольным камнем" (Еф. 2, 20). Находясь на небе, они продолжают быть в общении с верующими на земле.
Такое понимание присуще древней святоотеческой мысли, восточной и западной. Вот слова святого Иоанна Златоуста:
"Опять память мучеников, и опять праздник и духовное торжество. Они страдали, и мы радуемся; они подвизались, и мы ликуем; их венец — общая слава, или лучше, слава всей Церкви. Как же скажешь, это может быть? Мученики — это наши части и члены, но "если страдает один член, страдают с ним все члены; славится ли один член, с ним радуются все члены" (1 Кор.12, 26). Венчается голова — и остальное тело ликует. Один делается победителем на олимпийских играх, — и весь народ веселится и принимает его с великой славой. Если же на олимпийских играх получают такое удовольствие те, которые нисколько не участвовали в трудах, то тем более это может быть по отношению к подвижникам благочестия. Мы — ноги, а мученики — голова; но "не может голова сказать ногам: вы мне не нужны" (1 Кор. 12, 21). Прославлены члены, но превосходство славы не отчуждает их от союза с остальными частями: ибо тогда особенно они и славны, когда не чуждаются союза с ними... Если Владыка их не стыдится быть нашим Главою, то тем более они не стыдятся быть нашими членами, ибо в них выражена любовь, а любовь обыкновенно соединяет и связывает разобщенных, несмотря на разность их по достоинству" (св. Иоанн Златоуст).
"Ибо души благочестивых усопших, — говорит блаженный Августин, — не отходят от Церкви, которая является царством Христовым. Посему и на алтаре Господнем совершается память их в принесении Тела Христова... Почему бы это совершалось, как не потому, что верные даже после смерти остаются членами Церкви?"
Приснопамятный русский пастырь св. Иоанн Кронштадтский в своих "Мыслях о Церкви" пишет: "Признавай, что все святые — старшие братья наши во едином доме Отца Небесного, которые от земли перешли на небо, и всегда они в Боге с нами, и постоянно нас учат, руководят к жизни вечной, посредством составленных ими церковных служб, таинств, обрядов, поучений, установлений церковных — постов, праздников, и, так сказать, вместе с нами служат, поют, говорят, поучают, помогают нам в разных искушениях и скорбях; и призывай их как живущих с тобой под одним кровом; прославляй, благодари их, беседуй с ними, как с живыми; — и ты будешь веровать в Церковь" (св. Иоанн Кронштадский).
Церковь в молитвенных обращениях к апостолам и святителям называет их своими "столпами", на которых и ныне утверждается Церковь. "Ты еси столп церковный...", "столпы Церкви есте", "ты еси пастырь добный и учитель теплый, святителю...", "вы есте очи Христовы Церкви...", "вы есте звезды церковные..." Согласно сознанию Церкви, святые, отойдя на небеса, сотавляют как бы небосвод церковный. "Честную твердь церковную, яко звезды величайшыя просвещаете присно, и верныя озаряете, мученицы божественнии, Христоы воини" (в общей службе мученикам). "Яко звезды многосветлыя мысленно возсиявше на церковней тверди всю тварь просвещаете" — слышим мы в церковных молитвах, обращенных к тому или другому святому. Основание для таких обращений к святым находится в самом слове Божием. Так, в Откровении св. Иоанна Богослова читаем: "Побеждающего сделаю столпом в храме Бога моего" (Откр. 3:12). Таким образом, святые являются столпами Церкви не только в прошлом, но и во все времена.
В этой связи Церкви со святыми, так же как и в возглавлении Церкви Самим Господом, заключается одна из таинственных сторон жизни Церкви.
Свойства Церкви
Девятый член Символа веры указывает четыре основных признака Церкви: "Веруем... во Едину, Святую, Соборную и Апостольскую Церковь". Свойства эти называются существенными, т.е. такими, без которых Церковь не была бы Церковью.
Единство Церкви
В греческом тексте "во едину" выражено числительным во едину (en mian). Таким образом, символ веры исповедует, что Церковь одна: а) одна внутри себя, неразделенная; б) одна, рассматриваемая извне, т.е. не имеющая рядом с собой какой-нибудь другой. Ее единство состоит не в объединении разнородного, а во внутреннем согласии и единодушии. "Одно тело и один дух, как вы и призваны к одной надежде вашего звания; один Господь, одна вера, одно крещение, один Бог и Отец всех, Который над всеми, и через всех, и во всех нас" (Еф. 4, 4-6).
Изображая Церковь в притчах, Спаситель говорит об одном стаде, об одном овчем дворе, одной виноградной лозе, одном основном камне Церкви. Он дал одно учение, одно крещение и одно причащение. Единство верующих во Христа составляло предмет Его первосвященнической молитвы перед крестными страданиями: "да будут все едино" (Ин. 17, 21), - молился Господь.
Церковь едина не только внутренне, но и внешне. Во вне ее единство проявляется в согласном исповедании веры, в единстве богослужения и таинств, единстве благодатной иерархии, преемственно идущей от апостолов, в единстве канонического устройства.
Церковь на земле имеет сторону видимую и невидимую. Невидимую составляют: то, что ее Глава есть Христос; что она оживотворяется Духом Святым; что в ней совершается таинственная внутренняя жизнь в святости более совершенных ее членов. Однако Церковь, по существу ее членов, видима, так как состоит из людей в теле, имеет видимую иерархию, видимо совершает молитву и священнодействия, исповедует открыто, словесно веру Христову.
Церковь не теряет своего единства и из-за того, что рядом с нею существуют не принадлежащие к ней христианские общества. Эти общества находятся не в Церкви, а вне Церкви.
Не нарушается единство Церкви из-за временных разделений недогматического характера. Разногласия среди церквей возникают нередко из-за недостаточной осведомленности, неправильных сведений. Затем, к временному прекращению общения иногда побуждают личные заблуждения отдельных иерархов, стоящих во главе той или иной поместной церкви, нарушение ими канонов Церкви или установленного древней традицией подчинения одной территориальной церковной единицы другой. Более того, жизнь показывает нам возможность таких внутрицерковных потрясений в поместной церкви, которые препятствуют нормальному общению других церквей с данной поместной церковью до выявления и торжества защитников подлинной православной истины. Наконец, связь между церквами может быть иногда надолго нарушена политическими обстоятельствами, как это не раз бывало в истории; в таких случаях разделение касается только внешних отношений, но не затрагивает и не нарушает единства духовного, внутреннего.
Истинность единой Церкви определяется православием ее членов, а не их количеством в тот или иной момент. Св. Григорий Богослов писал о Православной Константинопольской Церкви перед Вторым Вселенским Собором:
"Нива эта некогда была мала и бедна... это вовсе не была нива, не стоила, может быть ни житницы, ни гумна, ни серпа; на ней не было ни копны, ни снопов, а разве малая и незрелая трава, которая растёт на кровлях, которыми жнец не наполнит руки своей, которые не призовут на себя благословение проходящих мимо (Пс. 128, 6-8). Такова была наша нива, наша жатва! Хотя она велика, тучна и обильна перед Видящим сокровенное... но она не известна в народе, не соединена в одном месте, а собирается понемногу, "как по собрании летних плодов, как по уборке винограда: ни одной ягоды для еды, ни спелого плода" (Мих. 7, 1). Такова была прежняя нищета и скорбь" (св. Григорий Богослов).
"Где же те", говорит св. Григорий в другом слове, "которые упрекают нас за бедность и гордятся богатством; признаком Церкви поставляют многолюдство и презирают малое стадо; измеряют Божество (святитель имеет в виду ариан, учивших, что Сын Божий меньше Отца) и взвешивают людей; высоко ценят песчинки (т.е. массу) и унижают светила; собирают в сокровищницу простые камни и пренебрегают жемчужинами?" (св. Григорий Богослов).
В молитвах Церкви содержатся прошения о прекращении возможных разногласий среди церквей: "утоли раздоры церквей... еретические восстания скоро разори силою Святого Твоего Духа" (евхаристическая молитва литургии св. Василия Великого); "...благую единоначальную Троицу Тя ныне славословяще, грехов прощения просим, мирови мира, и церквам единомыслия... вскоре мир подаждь человеколюбно и церквам соединение" (канон воскресной полунощницы, глас 8, песнь 9).
Святость Церкви
Господь Иисус Христос совершил подвиг земного служения и крестной смерти, Христос "возлюбил Церковь... чтобы представить ее Себе славною Церковью, не имеющей пятна, или порока, или чего-либо подобного, но дабы она была свята и непорочна" (Еф. 5, 25-27). Церковь свята своей Главой, Господом Иисусом Христом. Свята, далее, присутствием в ней Святого Духа и Его благодатными дарами, сообщаемыми в таинствах и в других священнодействиях церковных. Свята своей связью с Небесной Церковью.
Свято и само тело церковное. "Если начаток свят, то и целое; если же корень свят, то и ветви" (Рим. 11, 16). Верующие во Христа - храмы Божии, храмы Святого Духа (1 Кор. 3, 16; 9, 19). В истинной Церкви всегда были и всегда есть люди с высшей духовной чистотой и особенными дарами благодати — мученики, девственники, подвижники, преподобные, святители, праведные, блаженные. Она имеет неисчислимый сонм отошедших праведников всех времен и народов. Она имеет как видимые, так и скрытые от глаз мира проявления чрезвычайных даров Святого Духа.
Церковь свята по своему призванию, или назначению. Свята и по плодам: "плод ваш есть святость, а конец — жизнь вечная" (Рим. 6, 22), - наставляет апостол.
Свята Церковь также и чистым, непогрешимым учением веры. По слову Божию, "Церковь Бога живого, столп и утверждение истины" (1 Тим. 3, 15). Патриархи восточных церквей о непогрешимости Церкви выражаются так: "Говоря, что учение Церкви непогрешимо, мы не утверждаем ничего более, как именно то, что оно неизменно, что оно то же самое, какое было предано ей изначала как учение Божие" (Послание Восточных Патриархов).
Святость Церкви не затемняется вторжением мира в Церковь или греховностью людей. Все греховное и мирское, вторгающееся в церковную сферу, остается чуждым ей и предназначено к отсеиванию и уничтожению, подобно сорным травам в посеве. Мнение, будто Церковь состоит из одних праведников и святых, людей безгрешных, не согласуется с прямым учением Христа и Его апостолов. Спаситель сравнивает Церковь Свою с полем, на котором пшеница растет вместе с плевелами, с неводом, извлекающим из воды и добрую рыбу и негодную. В Церкви есть и добрые рабы и худые (Мф. 18, 23), девы мудрые и юродивые (Мф. 25, 1). Послание Восточных Патриархов говорит: "Веруем, что члены кафолической Церкви есть все верные, и притом — одни верные, т.е. несомненно исповедующие чистую веру в Спасителя Христа (принятую от Самого Христа, от апостолов и святых Вселенских Соборов), хотя бы некоторые из них и были подвержены различным грехам... Она судит их, призывает к покаянию и ведет на путь спасительных заповедей, а потому, несмотря на то, что подвергаются грехам, они остаются и признаются членами кафолической Церкви, только бы не сделались отступниками и держались православной веры".
Но есть предел, который если преступят его грешники, то, как мертвые члены, отсекаются от тела Церкви или видимым действием церковной власти, или невидимым действием суда Божия. Так, не принадлежат к ней безбожники и отступники от христианской веры, грешники, отличающиеся сознательным упорством и нераскаянностью в грехах. Не принадлежат еретики, извращающие основные догматы веры; отщепенцы или раскольники, самовольно отделяющиеся от Церкви (33 правило Лаодикийского Собора запрещает молиться с раскольниками). Св. Василий Великий разъясняет: "Иное нарекли древние ересью, иное расколом, а иное - самочинным сборищем: еретиками нарекли они совершенно отторгшихся и в самой вере отчуждавшихся; раскольниками — разделившихся во мнениях о некоторых церковных предметах и в вопросах, допускающих врачевание; а самочинными сборищами — собрания, составляемые непокорными пресвитерами или епископами и не наученным народом".
Святость Церкви несовместима с лжеучением и ересями. Поэтому Церковь строго блюдет чистоту истины и сама исключает из своей среды еретиков.
Кафоличность Церкви
В церковно-славянском переводе Никео-цареградского Символа веры Церковь именуется "соборной", в греческом тексте — "кафолической". Какое значение имеет это греческое слово?
Слово katholikos в древнегреческой христианской литературе встречается крайне редко. Между тем христианская Церковь издревле избрала это слово для обозначения одного из главнейших свойств Церкви, именно, для выражения её вселенского характера, хотя имела перед собой такие слова, как kosmos — мир, oikoumeni — вселенная; очевидно, эти последние слова были недостаточны для выражения некоего нового понятия, присущего только христианскому сознанию. В древних символах веры при слове Церковь неизменно есть определение: "кафолическая". Так, в иерусалимском символе: "Во Едину Святую Кафолическую Церковь"; в символе римском: "во Святую Кафолическую Церковь, святых общение", и т.д. В древнехристианской письменности этот термин встречается несколько раз у апостольского мужа, св. Игнатия Богоносца, например, "где Иисус Христос, там и кафолическая Церковь". Термин этот постоянно содержится в актах всех Вселенских Соборов. По прямому переводу слово обозначает высшую степень всеобъемлемости, целостности, полноты (kath-ola — по всему целому).
Наряду с этим термином употреблялось также в значении "вселенский" слово оikоumenikos. Эти два термина не смешивались. Вселенские Соборы получили название Oikoumeniki Synodos (oikoumenikos — по всей обитаемой земле, фактически — земле, находящейся под греко-римской цивилизацией).
Церковь Соборна, Кафолична; это соответствует апостольскому: "полнота Наполняющего все во всем" (Еф. 1, 23). Это понятие указывает на то, что весь род человеческий призывается к спасению, и потому всем людям надлежит быть членами Церкви Христовой, хотя и не все принадлежат к ней на деле.
Пространный Православный Катехизис на вопрос: "Почему Церковь называется Соборною, или что то же, Кафолическою или Вселенскою?" отвечает: "потому что она не ограничивается никаким местом, ни временем, ни народом, но заключает в себе истинно верующих всех мест, времен и народов".
Церковь не ограничивается местом: она обнимает собой всех православно верующих людей, где бы они ни обитали на земле. С другой стороны, необходимо иметь в виду, что Церковь была Соборной, или Кафолической, еще когда она состояла из ограниченного числа общин, и тогда, когда — в день Пятидесятницы — ее пределы не были раздвинуты далее Сионской горницы и Иерусалима.
Церковь не ограничивается временем: она предназначена приводить людей к вере "до скончания века". "Я с вами во все дни до окончания века" (Мф. 28, 20). Дух Утешитель "пребудет с вами вовек" (Ин. 14, 16). Таинство Евхаристии будет совершаться, доколе придет на землю Господь (1 Кор. 11, 26).
Церковь не связывается ни с какими условиями гражданского устройства, которые она считала бы для себя необходимыми, ни с каким определенным языком или народом.
Церковь апостольская
Церковь называется апостольской, так как апостолы положили историческое начало Церкви, распространили христианство до конца земли (Деян. 1, 18) и почти все запечатлели свою проповедь мученической смертью. Семена христианства посеяны в мире их словом и политы их кровью. Неугасимое пламя веры в мире они разожгли силой своей личной веры.
Апостолы сохранили и передали Церкви учение веры и жизни христианской в том виде, в каком они восприняли его от своего Учителя и Господа. Дав самих себя в пример исполнения евангельских заповедей, они передали верующим учение Христово в устном слове и в священных писаниях для хранения его, исповедания его и жизни по нему.
Апостолы установили, по заповеди Господа, церковные священнодействия, положили начало совершению святого Таинства Тела и Крови Христовых, крещения, рукоположения.
Апостолы установили в Церкви благодатное преемство епископства, а через него преемство всего благодатного служения церковной иерархии, призванной к "домостроительству Таин Божиих" (1 Кор. 4, 1).
Апостолы установили начала канонической структуры жизни Церкви, заботясь о том, чтобы все было "благообразно по чину", пример чего дает 14 глава Первого послания к Коринфянам, содержащая указания о церковно-богослужебных собраниях.
Все сказанное представляет собой историческую сторону. Но, кроме нее, есть другая сторона, внутренняя, сообщающая Церкви свойства Апостольской. Апостолы не только были, но они и остаются в Церкви Христовой, пребывают в ней. Были в земной, пребывают в Небесной, продолжая быть в общении с верующими на земле. Будучи историческим ядром Церкви, они продолжают быть духовным живым, хотя и невидимым ее ядром и ныне, и всегда, в ее постоянном бытии. Апостол Иоанн Богослов пишет: "... завещаем вам, чтобы и вы имели общение с нами; а наше общение с Отцом и Сыном Его Иисусом Христом" (1 Ин. 1, 3). Эти слова имеют для нас ту же силу, что и для современников апостола: они содержат завещание нам — быть в общении и с сонмом апостольским, ибо близость апостолов к Святой Троице больше нашей.
Таким образом, и по причинам исторического и по причинам внутреннего характера, апостолы являются основаниями Церкви. Посему и сказано о Церкви: "Быв утверждены на основании Апостолов и пророков, имея Самого Иисуса Христа краеугольным камнем" (Еф. 2, 20). Название Церкви "апостольской" указывает, что она утверждена не на одном апостоле (как стала учить Римская церковь), а на всех двенадцати; иначе она должна была бы носить название Петровой или Иоанновой или иной. Церковь как бы заранее предостерегла от рассуждений по "плотскому" (1 Кор. 3, 4) принципу: "я Павлов, я Аполлосов, я Кифин". В Апокалипсисе о сходящем с неба городе сказано: "Стена города имеет двенадцать оснований, и на них имена двенадцати Апостолов Агнца" (Откр. 21, 14).
Указанные в Символе веры свойства Церкви: Едина Святая Соборная и Апостольская — относятся к Церкви воинствующей. Однако они получают свое полное значение при сознании единства этой Церкви с Небесной в едином теле Христовом: Церковь едина единством небесно-земным, свята святостью небесно-земной, кафолична и апостолична своей неразрывной связью в апостолами и всеми святыми.
Ясное само по себе православное учение о Церкви, покоящееся на Священном Писании и Священном Предании, встречается с иным представлением, распространенным в современном протестантстве и проникающим в православную среду. По этому иному представлению, все наличные разные христианские образования, так называемые вероисповедания и секты, хотя они и разобщены между собой, все же составляют единую невидимую церковь, поскольку каждая из них исповедует Христа, Сына Божия, и принимает Его Евангелие. Распространению такого взгляда способствует то обстоятельство, что рядом с Православной Церковью существует такое количество христиан вне ее, которое превышает в несколько раз число членов Православной Церкви; нередко можем наблюдать в этом христианском мире вне Церкви и религиозное усердие, и веру, и достойную нравственную жизнь, и убежденность до фанатизма в своей правоте, и организованность, и широкую филантропическую деятельность. Каково отношение всех их к Церкви Христовой?
Конечно, нет оснований рассматривать эти вероисповедания и секты наравне с нехристианскими религиями. Нельзя отрицать, что чтение Слова Божия оказывает благодетельное влияние на каждого, ищущего в нем назидания и укрепления веры; что благоговейные размышления о Боге Творце, Промыслителе и Спасителе имеют возвышающую силу и там; не можем утверждать полной бесплодности их молитв, если они идут от чистого сердца, ибо "во всяком народе боящийся Бога приятен Ему" (Деян. 10, 35). И над ними есть вездесущий благий Промысл Божий; они не лишены милостей Божиих. Они являются сдерживающими силами против нравственной распущенности, пороков и преступлений. Они противостоят распространению атеизма. Но все это еще не дает основания считать их принадлежащими к Церкви.
Уже одно то, что одна часть этого широкого внецерковного христианского мира, именно, все протестантство, отрицает связь с Небесной Церковью, т. е. молитвенное почитание Божией Матери и святых, а равно молитвы за умерших, показывает, что ими самими разрушена связь с единым телом Христовым, соединяющим в себе небесных и земных. Далее, является фактом, что эти неправославные исповедания "порвали" в той или другой форме, посредственно или непосредственно, с Православной Церковью, с Церковью в ее исторической форме, сами пресекли связь, "вышли" из нее: ни мы, ни они не имеем права закрывать на этот факт глаза. Учения неправославных исповеданий содержат ереси, решительно отвергнутые и осужденные Церковью на ее Вселенских Соборах.
У этих многочисленных разветвлений христианства нет единения ни внешнего, ни внутреннего — ни с Православной Христовой Церковью, ни между собой: наблюдаемые ныне надысповедные объединения не входят в глубину жизни этих исповеданий, а имеют внешний характер. Термин "невидимая" может относиться только к Небесной Церкви. Церковь на земле, хотя и имеет невидимую сторону, подобно кораблю, часть которого скрыта в воде и невидима для глаз, — однако остается видимой, потому что состоит из людей и имеет видимые формы организации и священнодействий. Поэтому вполне естественно утверждение, что эти религиозные организации являются обществами — "возле", "рядом", "вблизи", может быть даже "при" Церкви, иногда же "против" нее; но они — "вне" единой Церкви Христовой. Одни от ниё "отмежевались", другие "отошли далеко". Одни, отойдя, все же кровными историческими нитями связаны с ней; другие потеряли родство, в них искажены и сам дух, и сами основы христианства. Все они не находятся под воздействием той благодати, которая присуща Церкви, и особенно той, какая подается в церковных таинствах. Они не питаются от того таинственного стола, который возводит по ступеням нравственного совершенства.
Тенденция ставить на одну доску все исповедания в современном культурном обществе не ограничивается христианством: на эту же уравнительную доску ставятся и нехристианские религии на том основании, что все они "ведут к Богу" и, притом, они в своей совокупности далеко превосходят по числу населения, принадлежащего к ним, христианский мир.
Все такие "объединяющие" и "уравнительные" взгляды указывают на забвение того принципа, что учений и мнений может быть много, но истина одна. И подлинное христианское единение, единение в Церкви, может базироваться только на единомыслии, а не на разномыслии. Церковь же есть "столп и утверждение истины" (1 Тим. 3, 15).
Церковная иерархия
Все члены Церкви Христовой составляют одно Божие стадо; все призваны совершать своё спасенеи во Христе. Все равны перед судом Божиим. Однако, подобно тому, как части тела имеют разное значение для жизни организма, и как в доме-здании каждая часть имеет свое назначение, так и в Церкви существуют разные служения. Высшее служение в Церкви, как организации, несет иерархия. Она выделяется из рядовых членов.
Иерархия установлена Господом Иисусом Христом. "И Он поставил одних Апостолами, других пророками, иных Евангелистами, иных пастырями и учителями, к совершению святых, на дело служения, для созидания тела Христова, доколе все придем в единство веры и познания Сына Божия, в муже совершенного, в меру полного возраста Христова" (Еф. 4, 11-13).
Никто в Церкви не берет сам на себя иерархического служения, только призванный и законно поставленный через таинство рукоположения. "И никто сам собою не приемлет этой чести, но призываемый Богом, как и Аарон" (Евр. 5, 4). Какой бы высокой нравственности не был человек, он не может исполнять иерархического служения без особого посвящения. Поэтому нет возможности провести параллель между степенью высоты нравственной и степенью высоты иерархической: здесь желательно, но не всегда достижимо полное соответствие.
Апостолы
Господь Иисус Христос во время Своего земного служения избрал из среды Своих последователей двенадцать учеников - апостолов (посланников), наделив их особыми духовными дарами и особой властью. Явившись им после Своего воскресения, Он сказал им: "Как послал Меня Отец, так и Я посылаю вас. Сказав это, дунул, и говорит им: приимите Духа Святого. Кому простите грехи, тому простятся; на ком оставите, на том останутся" (Ин. 20, 21-23). Эти слова говорят о необходимости посланничества свыше для исполнения апостольского служения, а вслед за ним — пастырского. Объем этих служений выражен в последних словах Господа ученикам перед Его вознесением: "Идите, научите все народы, крестя их во имя Отца и Сына и Святого Духа, уча их соблюдать все, что Я повелел вам; и се Я с вами во все дни до скончания века. Аминь" (Мт. 28, 19-20).
В последних словах Спаситель указал на тройное служение апостолов в их посланничестве: а) учить (научите), б) священнодействовать (крестя) и в) управлять (уча их блюсти все); в словах же: "се Я с вами до скончания века" — благословил на дело пастырства их преемников на все время до конца веков, когда окончится и бытие земной Церкви. Приведенные перед этим слова Господа: "приимите Дух Свят" (Ин. 20, 21) - свидетельствуют, что эти полномочия пастырства неразрывно соединены с особыми дарами благодати Святого Духа. Три иерархические служения объединяются в едином понятии пастырства, согласно выражениям Самого Господа: "паси агнцы Мои, паси овцы Мои" (Ин. 21, 15-17), и апостолов (1 Петр. 5, 2: "пасите Божие стадо").
Апостолы всегда проводили мысль о богоучрежденности иерархии. По особому чину произошло сопричисление к лику двенадцати апостола Матфия, вместо отпавшего Иуды (Деян. 1): этот чин — избрание достойных лиц для жребия, молитва и жребий. Сами апостолы поставляли через рукоположение заместителей себе — епископов.
Епископы
Апостол Павел пишет Тимофею: "Не народи о пребывающем в тебе даровании, которое дано тебе по пророчеству с возложением рук священства" (1 Тим. 4, 14). И в другой раз апостол пишет ему: "Напоминаю тебе взгревать дар Божий, который в тебе через мое рукоположение" (2 Тим. 1, 6). Тимофею и Титу, епископам Ефеса и Крита, усвояется право поставлять пресвитеров: "Для того я оставил тебя в Крите, чтобы ты довершил недоконченное и поставил по всем городам пресвитеров, как я тебе приказывал" (Титу 1, 5). Так же право награждать пресвитеров: "Достойно начальствующим пресвитерам должно оказывать сугубую честь, особенно тем, которые трудятся в слове и учении. Ибо Писание говорит: "не заграждай рта у вола молотящего" и "трудящийся достоин награды своей"" (1 Тим. 5, 17-18). Право разбирать обвинения на пресвитеров: "Обвинение на пресвитера не иначе принимай, как при двух или трех свидетелях" (1 Тим. 5, 19).
Таким образом, апостолы — те именно из них, кто были призваны к высшему служению в Церкви Самим Господом, — поставляли епископов, в качестве своих непосредственных преемников и продолжателей, и пресвитеров как своих и их помощников, как "руки" епископов, возлагая дальнейшее дело рукоположения пресвитеров на епископов.
Пресвитеры
Пресвитеры (буквально: "старейшие") были как в апостольское время, так и во все последующее и являются ныне второй степенью иерархии. Апостолы Павел и Варнава, как повествует книга Деяний, проходя Листру, Антиохию и Иконию, рукополагали пресвитеров в каждой церкви (Деян. 14, 23). Для решения вопроса об обрезании отправляется посольство в Иерусалим к апостолам и иерусалимским пресвитерам (Деян. 15, 2); на апостольском соборе пресвитеры занимают место с апостолами (Деян. 15, 6). Апостол Иаков наставляет: "Болен ли кто из вас? Пусть призовет пресвитеров Церкви, и пусть помолятся над ним, помазавши его елеем во имя Господне" (Иак. 5, 14). Из наставления апостола Иакова видим, что а) пресвитеры совершают церковные священнодействия, и б) пресвитеров в первенствующей церкви в отдельной общине могло быть несколько человек, тогда как епископ поставлялся один для города и области при нем. В 21-й главе Деяний повествуется, что, когда апостол Павел вернулся в Иерусалим после третьего апостольского путешествия и посетил апостола Иакова, пришли и все пресвитеры (значит, они составляли особый церковный чин); они повторили вслух Павла постановление Апостольского Собора о необрезании язычников, но попросили его совершить обряд своего очищения, во избежание упрёка, что он отказался от имени иудея.
В апостольских писаниях не всегда различаются названия: "епископы" и "пресвитеры". Так, по книге Деяний, апостол Павел призвал к себе в Милит пресвитеров церкви из Эфеса и, поучая их, говорил: "Внимайте себе и всему стаду, в котором Дух Святый поставил вас блюстителями (то есть епископами, по-гречески), пасти Церковь Господа и Бога, которую Он приобрел Себе Кровью Своею" (Деян. 20, 28). Однако, из этого и подобных выражений нельзя заключать, что в апостольский век два чина — епископский и пресвитерский — были слиты в один. Это показывает лишь, что в первый век церковная терминология еще не была так отчеканена, как впоследствии, и слово "епископ" употреблялся в двух смыслах: то в специальном значении высшей иерархической степени, то в обычном общем смысле "наблюдения", согласно греческому словоупотреблению того времени. И в нашей бытовой терминологии, например, слово "инспектировать" далеко не значит обязательно состоять в должности "инспектора".
Диаконы
Третью иерархическую степень в Церкви составляют диаконы. Диаконы, в числе семи, были избраны иерусалимской общиной и рукоположены апостолами (Деян. 6 гл.). Первым назначением их была помощь апостолам в практической, прикладной деятельности: им было поручено "пещись о столах" - раздавать пищу - и заботиться о вдовах. За этими семью мужами утвердилось название диаконов (в 6 главе еще нет этого имени). Из пастырских посланий видно, что диаконы поставлены епископами (1 Тим. 3, 8-13). По книге Деяний, для диаконского служения избраны люди, "исполненные Святого Духа и мудрости". Они принимали участие в проповеди, как св. Стефан, запечатлевший свою проповедь о Христе мученической смертью; как св. Филипп, совершивший крещение евнуха (Деян. 8, 5; 8, 38). В послании к Филиппинцам апостол Павел посылает приветствие "епископам и диаконам" (Флп. 1, 1), как носителям благодатного иерархического служения, помощникам епископов. Св. Иустин Мученик пишет: "так называемые у нас диаконы дают каждому из присутствующих приобщаться хлеба, над которым совершено благодарение, и вина, и воды, и относят к тем, которые отсутствуют". Это значит, что они раздавали и разносили верующим не только пищу вообще, но и Евхаристические Дары. Поэтому само их служение носило в древней Церкви, как и ныне, богослужебно-благодатный характер.
На Соборе Неокесарийском 314 года было постановлено, чтобы число диаконов в общине, даже в многолюдном городе, не превышало семи, причем сделана ссылка на книгу Деяний. В древних церковных памятниках иногда называются епископы и диаконы, без упоминания о пресвитерах, очевидно, в виду того, что епископы сами являлись представителями общин в городах и пресвитерам предоставлялось служение вне городских общин.
Трёхстепенность иерархии
Таким образом, церковная иерархия состоит из трех степеней. Все три степени не могут быть восприняты только по личному желанию, а даются Церковью, и поставление на них совершается Божиим благословением через епископское рукоположение.
Все три степени священства необходимы в Церкви. Хотя малая община может иметь представителей иерархии только одной или же двух степеней (иерея, иерея и диакона, двух иереев прочее), но в Церкви, как в целом, хотя бы и поместной, необходима полнота иерархии. Апостольский ученик, апостольский муж, св. Игнатий в посланиях своих выражает свидетельство древней Церкви об этом. Он пишет: "Необходимо, как вы и поступаете, ничего не делать без епископа. Повинуйтесь так же и пресвитерству, как апостолам Иисуса Христа — надежды нашей, в Котором да даст Бог жить нам. И диаконам, служителям таинств Иисуса Христа, все должны всячески содействовать, ибо они не служители яств и питий, но слуги Церкви Божией"..."Все почитайте диаконов, как заповедь Иисуса Христа, а епископа, как Иисуса Христа, Сына Бога Отца, пресвитеров же - как собрание Божие, как сонм апостолов. Без них нет Церкви" (св. Игнатий Богоносец).
Епископы составляют высший чин иерархии. Жизнь вообще не допускает безначалия, и высшая, главенствующая над пресвитерами и диаконам степень иерархии диктуется самой логикой жизни. То же ясно из древних церковных памятников. Тот же св. Игнатий пишет: "где епископ, там должен быть и народ, равно как где Иисус Христос, там и кафолическая Церковь" (к Смирн., п. 8). По выражению Тертуллиана, "без епископа нет Церкви".
Среди епископов есть главнейшие по положению, но не по иерархическому, благодатному достоинству. Так было и в среде самих апостолов. Хотя между апостолами были особенно уважаемые и знаменитейшие, почитаемые столпами (Гал.2, 2-9), однако все были равны по существу, по апостольской степени. "Я думаю, что у меня ни в чем нет недостатка против высших апостолов" (2 Кор. 11, 5; 12, 11), - дважды заявляет апостол Павел, прибавляя: "хотя я и ничто". Взаимные отношения апостолов были построены на основе иерархического равенства. Касаясь своего путешествия в Иерусалим для свидания со знаменитейшими апостолами Иаковом, Петром и Иоанном, апостол Павел поясняет, что он ходил "по откровению", проверяя себя Соборным сознанием апостолов, но не личным взглядом кого-либо из самых знаменитейших. "И в знаменитых чем-либо, какими бы они не были когда-либо, для меня нет ничего особенного: Бог не взирает на лицо человека" (Гал. 2, 1-6). Что же касается отдельных лиц, то "когда Петр пришел в Антиохию, то я лично противостал ему, потому что он подвергся нареканию" за отношение к необрезанным христианам (Гал. 2, 11).
Такие же взаимоотношения по принципу иерархически благодатного равенства остались навсегда в Церкви у апостольских преемников — епископов.
Соборы Церкви
Когда явилась у апостолов потребность обратиться к высшему авторитетному голосу или суду, — это было по поводу возникших в Антиохии важных недоумений относительно применения обрядового Моисеева закона, — то апостолы собрались на Собор в Иерусалиме (Деян. 15) и постановление Собора признали обязательным для всей Церкви (Деян. 16, 4). Этим они дали пример для соборного решения важнейших вопросов в Церкви на все времена.
Таким образом, высшим органом власти в Церкви и высшим авторитетом является Собор епископов: для поместной Церкви — ее местных епископов, а для вселенской — Собор епископов всей Церкви.
Преемственность и непрерывность епископства в Церкви
Преемственность от апостолов и непрерывность епископства составляют одну из существенных сторон Церкви. И наоборот: отсутствие преемственности епископства в той или иной христианской деноминации лишает ее свойства истинной Церкви, даже при наличии неискаженного догматического учения. Такое понимание присуще было Церкви от ее начала. Из "Церковной истории" Евсевия Кесарийского знаем, что все поместные древнехристианские церкви сохраняли списки своих епископов в их непрерывной преемственности.
"Мы можем, — пишет св. Ириней Лионский, — перечислить тех, кто от апостолов поставлены епископами в церквах, и преемников их даже до нас", и действительно, перечисляет в порядке преемства епископов Римской церкви почти до конца второго века ("Против ересей"). Тот же взгляд на важность преемства выражал и Тертуллиан. Он писал о еретиках его времени: "Пусть покажут начала своих церквей и объявят ряд своих епископов, который бы продолжался с таким преемством, чтобы первый их епископ имел своим виновником или предшественником кого-либо из апостолов, или мужей апостольских, долго обращавшихся с апостолами. Ибо церкви Апостольские ведут свои списки (епископов) именно так: Смирнская, например, представляет Поликарпа, поставленного Иоанном, Римская — Климента, рукоположенного Петром; равно и прочие церкви указывают тех мужей, которых, как возведенных на епископство от самих апостолов, имели они у себя отраслями апостольского семени" (Тертуллиан).
Положение Пастырства в Церкви
"Итак каждый должен разуметь нас, как служителей Христовых и домостроителей таин Божиих.
От домостроителей же требуется, чтобы каждый оказался верным. Для меня очень мало значит, как судите обо мне вы или как судят другие люди; я и сам не сужу о себе. Ибо хотя я ничего не знаю за собою, но тем не оправдываюсь; судия же мне Господь" (1 Кор. 4, 1-4).
"Пастырей ваших умоляю я, сопастырь и свидетель страданий Христовых и соучастник в славе, которая должна открыться: пасите Божие стадо, какое у вас, надзирая за ним не принужденно, но охотно и богоугодно, не для гнусной корысти, но из усердия, и не господствуя над наследием Божиим, но подавая пример стаду; и когда явится Пастыреначальник, вы получите неувядающий венец славы. Также и младшие, повинуйтесь пастырям; все же, подчиняясь друг другу, облекитесь смиренномудрием, потому что Бог гордым противится, а смиренным дает благодать" (1 Пет. 5, 1-5).
"Поминайте наставников ваших, которые проповедывали вам слово Божие, и, взирая на кончину их жизни, подражайте вере их" (Евр. 13, 7).
"Повинуйтесь наставникам вашим и будьте покорны, ибо они неусыпно пекутся о душах ваших, как обязанные дать отчет; чтобы они делали это с радостью, а не воздыхая, ибо это для вас неполезно" (Евр. 13, 17).
Таинства Церкви
Жизнь Церкви в Духе СвятомНовая жизнь
Церковь пребывает в окружении грешного, непросвещенного мира. Однако сама она представляет собой новое творение, созидающее новую жизнь. И каждый член ее призван воспринять и созидать в себе эту новую жизнь. Ей должен предшествовать разрыв будущего члена Церкви с жизнью "мира". Впрочем, когда говорится о разрыве с "миром", то это не значит уйти как бы от жизни на земле, из пребывания среди остального человечества, часто неверующего и развращенного. "Ибо, — пишет апостол Павел, — иначе надлежало бы нам выйти из мира сего" (1 Кор. 5, 10). Но для вступления в Церковь должно выйти из власти дьявола и стать в этом грешном мире "странниками и пришельцами" (1 Петр. 4, 11), положить резкую границу между собой и "миром" и для этого открыто и прямо отречься от дьявола. Ибо нельзя служить двум господам. Должно очистить в себе старую закваску, чтобы быть новым тестом (1 Кор. 5, 7). Поэтому от глубины христианской древности момент вступления в Церковь предваряется особым "отречением от дьявола", за которым следует уже крещение с омытием греховной скверны. Об этом подробно читаем в "огласительных словах" св. Кирилла Иерусалимского. Из этих поучений оглашенным видим, что "запретительные молитвы", означающие отгнание дьявола, имеющиеся в нынешнем православном требнике, и само "отрицание от сатаны" человека, пришедшего к крещению, очень близки по содержанию к древнехристианскому чину. После этого открывается вход в благодатное Царство, рождение в новую жизнь "от воды и Духа", о чем учил Спаситель в беседе с Никодимом (Ин. 3, 5-6). Как затем совершается возрастание в этой новой жизни, об этом тоже знаем из слов Самого Спасителя: "Царствие Божие подобно тому, как если человек бросит семя в землю, и спит, и встает ночью и днем, и как семя всходит и растет, не знает он. Ибо земля сама собой производит сперва зелень, потом колос, потом полное зерно в колосе" (Мк. 4, 27-28). Таким образом, вся эта новая жизнь — если только она принята внутренне, если человек искренне желает пребывать в ней, если прилагает со своей стороны усилия сохранить ее — действует в нем таинственной силой Духа Святого, хотя этот невидимый процесс может им почти не ощущаться.
Таинственными действиями Духа Святого проникнута жизнь Церкви. "Святым Духом всякая душа живится". "Святому Духу всякая всеспасительная вина, аще коему Сей по достоянию дхнет, скоро вземлет от земных, восперяет, возращает, устрояет горе" (воскресный антифон, утреня, 6 глас). Поэтому каждая молитва церковная, общественная и частная, начинается молитвой Святому Духу: "Царю Небесный, Утешителю, Душе истины, иже везде сый и вся исполняй, сокровище благих и жизни Подателю, приди и вселись в ны..." Как дождь и роса, падая на землю, оживляют, питают и взращивают всякое растение, так действуют силы Духа Святого в Церкви.
В апостольских писаниях действия Духа Святого именуются "переизбыточествующей силой", "божественной силой" (2 Петр. 1, 3), "Духом Христовым"; но чаще всего обозначаются словом "благодать". Вступившие в Церковь вошли в Царство благодати и приглашаются "приступать с дерзновением к престолу благодати, чтобы получить милость и обрести благодать для благовременной помощи" (Евр. 4, 16).
Благодать
Слово "благодать" употребляется в Священном Писании в разных значениях.
Иногда оно обозначает вообще милость Божию: Бог есть "Бог всякой благодати" (1 Пет. 5, 10). В этом самом широком смысле благодать есть благоволение к людям достойной жизни во все времена человечества, в частности к праведникам Ветхого Завета, таким как Авель, Энох, Ной, Авраам, пророк Моисей и позднейшие пророки.
В более точном смысле понятие благодати относится к Новому Завету. Здесь, в Новом Завете, различаем два основных смысла этого понятия. Во-первых, под благодатью Божией, благодатью Христовой, разумеется все домостроительство нашего спасения, совершенное пришествием Сына Божия на землю, Его земной жизнью, крестной смертью, воскресением и вознесением на небо: "Благодатью вы спасены через веру, и сие не от вас, Божий дар; не от дел, чтобы никто не хвалился" (Еф. 2, 8-9). Во- вторых, благодатью называются дары Духа Святого, ниспосланные Церкви Христовой для освящения ее членов, для их духовного роста и для достижения ими Царствия Небесного.
В этом новозаветном втором значении слова, благодать есть сила, ниспосылаемая свыше, сила Божия, пребывающая в Церкви Христовой, возрождающая, живительная, совершенствующая и приводящая верующего и добродетельного христианина к усвоению спасения, принесенного Господом Иисусом Христом.
Апостолы поэтому в своих писаниях употребляют часто греческое слово χάρις, благодать, однозначно со словом δύναμις, сила. Термин "благодать" в смысле "силы", даруемой свыше для святой жизни, встречаем во многих местах апостольских посланий (2 Петр. 1, 3; 3, 18; Рим. 5, 2; 16, 20; 1 Петр. 5, 12; 2 Тим. 2, 1; 1 Кор. 16, 23; 2 Кор. 13, 13; Гал. 6, 18; Ефес. 6, 21 и др.). Апостол Павел пишет: "Господь сказал мне: довольно для тебя благодати Моей, ибо сила Моя в немощи совершается" (2 Кор. 12, 9).
Различие указанных значений слова "благодать" и преобладающее понимание его в Священном Писании Нового Завета как силы божественной, важно иметь в виду потому, что в протестантстве утвердилось учение о благодати в общем только значении великого дела нашего искупления от греха через крестный подвиг Спасителя, после чего - как думают протестанты - человек, уверовавший и получивший отпущение грехов, находится уже в числе спасенных. Между тем апостолы учат нас, что христианин, имея оправдание даром, по общей благодати искупления, является в этой жизни индивидуально еще только "спасаемым" (1 Кор. 1, 18) и требующим поддержки благодатных сил. Мы "верой получили доступ к той благодати, в которой стоим" (Рим.5, 21); "мы спасены в надежде" (Рим. 8, 24).
Как же действует спасающая благодать Божия?
Как духовное рождение, так и дальнейшее духовное возрастание человека происходит чрез взаимное содействие двух начал: одно из них — благодать Духа Святого; другое — открытие человеком своего сердца для принятия ее, жажда ее, желание воспринять ее, как принимает влагу дождя жаждущая сухая земля: иными словами — личное усилие для получения, хранения, действия в душе Божественных даров.
Об этом содействии двух начал говорит апостол Петр: "Как от Божественной силы Его даровано нам все потребное для жизни и благочестия, через познание Призвавшего нас славою и благостию, которыми дарованы нам великие и драгоценные обетования, дабы вы через них соделались причастниками Божеского естества, удалившись от господствующего в мире растления похотью: то вы, прилагая к сему все старание, покажите в вере вашей добродетель, в добродетели рассудительность, в рассудительности воздержание, в воздержании терпение, в терпении благочестие, в благочестии братолюбие, в братолюбии любовь. Если это в вас есть и умножается, то вы не останетесь без успеха и плода в познании Господа нашего Иисуса Христа. А в ком нет сего, тот слеп, закрыл глаза, забыл об очищении прежних грехов своих" (2 Петр. 1, 3-9). О том же читаем и у апостола Павла:"...со страхом и трепетом совершайте свое спасение, потому что Бог производит в вас и хотение и действие..." (Флп. 2, 12-13), - т. е. сами содействуйте, но помните, что дает вам благодать Божия. "Аще не Господь созиждет дом, всуе труждаемся" (ср. Пс. 126, 1).
Соответственно этому священному научению Карфагенский Собор (III век) постановил: "Если кто скажет, что благодать Божия, которой мы оправдываемся в Иисусе Христе Господе нашем, действенна только к прощению уже соделанных грехов, а не подает, кроме того, помощь, чтобы не грешить снова, тот да будет анафема. Ибо благодать Божия не только дает знание, что надо делать, но еще и вселяет в нас любовь, чтобы мы могли исполнять то, что познаем" .
Опыт православных подвижников побуждает их со всей силой призывать христиан к смиренному сознанию своей немощи для действия спасающей благодати Божией. Выразительны в этом случае наставления преп. Симеона Нового Богослова (X век):
"Если у тебя появится мысль, внушенная дьяволом, что спасение твое совершается не силой Бога твоего, но твоей мудростью и твоей собственной силой, — если согласится душа на такое внушение, благодать отходит от нее. Подвиг против такой сильной и тягчайшей брани, возникающей в душе, предстоит душе до последнего нашего дыхания. Душа должна вместе с блаженным апостолом Павлом взывать всегласно вслух ангелов и людей: не я, но благодать Божия, которая со мной (1 Кор. 15, 10). И апостолы, и пророки, и мученики, и иерархи, и преподобные, и праведные — все исповедали такую благодать Святого Духа, и ради такого исповедания с помощью ее подвизались добрым подвигом и течение свое совершили" (св. Симеон Новый Богослов. Слово 4-е).
"Носящий имя христианина, — читаем у того же святого отца, — если он не носит в сердце убеждение, что благодать Божия, за веру подаваемая, есть милость Божия... если не с той целью подвизается он, чтобы или получить благодать Божию в первый раз через крещение или, или если имел её и она отошла по причине его греха, возвратить ее опять через покаяние, исповедь и самоуничиженное житие, а подавая милостыню, постясь, совершая бдения, молитвы и прочее, думает, что совершает славные добродетели и ценные сами по себе добрые дела, то тщетно он утруждает и измождает себя" (св. Симеон Новый Богослов. Слово 2-е).
Каково же значение христианского подвига? - Он есть оружие против "похоти плоти, похоти очей и гордости житейской" (1 Ин. 2, 16), он есть расчистка поля душевного от камней, зарослей плевел, болотности для священного посева, орошаемого свыше благодатью Божьею.
Промысл Божий и благодать. Из изложенного следует различие между понятиями промысла Божия и благодати. Промыслом называем Божию силу в мире, поддерживающую бытие мира, его жизнь, в том числе бытие и жизнь человечества и каждого человека; а благодатью — силу Духа Святого, проникающую во внутреннее существо человека, ведущую к его духовному совершенствованию и спасению.
Таинства
Внутренняя жизнь Церкви таинственна. Она далеко не совпадает с историей Церкви, показывающей нам только внешние факты бытия Церкви, а в особенности столкновения ее с жизнью мира и со страстями мира. Внутренняя жизнь Церкви есть таинственное содействие Христа, как Главы, с Церковью, как Его телом, в Духе Святом посредством "всяких взаимно скрепляющих связей. Тайна сия велика; я говорю по отношению к Христу и к Церкви", — поучает Апостол (Еф. 5, 32).
Поэтому, когда Апостолы называют себя "домостроителями тайн Божиих", говоря: "Каждый должен разуметь нас, как служителей Христовых и домостроителей тайн Божиих" (1 Кор. 4, 1: ikonomos mystirion Theu), — то они имеют в виду разные виды своего служения и строительства, как-то: а) призывную проповедь, б) крещение уверовавших, в) низведение Духа Святого через рукоположение, г) укрепление единения верующих с Христом через таинство Евхаристии, д) дальнейшее углубление сердец верующих в тайны Царствия Божия, углубление более совершенных из них в "премудрость Божию тайную, сокровенную" (1 Кор. 2, 6-7). Таким образом, деятельность Апостолов была полна элементов таинственных — mystirion. Но среди них центральное, или завершительное, место имели священнодействия. Вполне естественно поэтому, что в жизни Церкви ряд особенных, наиболее важных моментов благодатного строительства, ряд священнодействий постепенно получил преимущественное наименование "таинств". Св. Игнатий Богоносец, непосредственный ученик апостолов, пишет о диаконах, что они также есть "служители тайн Иисуса Христа" (Послание к Траллианам). Этими словами св. Игнатия опровергается утверждение протестантских историков, якобы в древней Церкви понятие "тайн", "таинств", никогда не прилагалось к церковным священнодействиям.
Священнодействия, называемые "таинствами", есть как бы высоты в длинной цепи холмов, в цепи остальных богослужебных чинов и молитвословий.
В таинствах молитвы соединены с благословениями в той или иной форме, с особыми действиями. Слова благословения, сопровождаемые внешними священными действиями, есть как бы духовные сосуды, которыми черпается и подается членам Церкви, нелицемерно верующим, благодать Святого Духа.
Таким образом, таинство есть видимое священное действие, которое под видимой стороной сообщает душе верующего невидимую благодать Божию.
Название таинств утвердилось в Церкви за семью чинопоследованиями: крещение, миропомазание, Причащение-Евхаристия, покаяние, священство, брак и елеосвящение. "Пространный Христианский Катехизис" так определяет сущность каждого таинства:
"В крещении человек таинственно рождается в духовную жизнь; в миропомазании получает благодать возвращающую и укрепляющую; в причащении питается духовно; в покаянии врачуется от духовных болезней - от грехов; в священстве получает благодать духовно возрождать и воспитывать других посредством учения, молитвы и таинств; в браке получает благодать, освящающую супружество, естественное рождение и воспитание детей; в елеосвящении врачуется от болезней телесных посредством исцеления от духовных".
Для жизни самой Церкви, как целого, как тела Христова и как "двора овчего Христова", особенно важны и на главном месте стоят: а) таинство Тела и Крови Христовых, или Евхаристии, б) таинство посвящения избранных лиц для служения Церкви на иерархических ступенях, или хиротония, дающая необходимую структуру Церкви, а вместе с ними и в) таинство крещения, обеспечивающее состав Церкви. Но и остальные таинства, предназначенные для получения благодати отдельными верующими, необходимы для полноты жизни и святости самой Церкви.
Нужно различать "действительность" таинства (т.е. то, что оно само по себе есть подлинная благодатная сила) от "действенности" таинства (т.е. от того, насколько принимающий таинство удостаивается его благодатной силы). Таинства "есть орудия, которые необходимо действуют благодатью на приступающих к ним" (как сказано в Послании Восточных Патриархов). Однако плодотворность их принятия верующими - их обновляющая спасительная сила - зависит от того, достойно ли человек приступает к таинству. Недостойное принятие их может повлечь за собой не оправдание, а осуждение. Благодать не стесняет свободы человека, не действует на него непреодолимо. Часто люди, пользующиеся таинствами веры, не получают от них того, что они могут дать: ибо не открыты для благодати сердца их или же не уберегли они принятых ими даров Божиих. Вот почему бывает, что люди крещеные не только не исполняют обетов, данных ими или их восприемниками при крещении, и не только лишаются благодати Божией, уже данной им, но нередко — к погибели своей духовной — становятся врагами Божьими, отрицателями, неверующими, отступниками. Этими жизненными фактами нисколько не умаляется достоинство таинств. Великие достижения святости, праведности, сонмы мучеников за веру, исповедников, подвижников и чудотворцев, ставших еще на земле "земными ангелами, небесными человеками", достижения, невиданные вне истинного христианства, - это действия невидимой благодати Божией, полученной в крещении и миропомазании, возгреваемой через покаяние и Причащение Святых Таин и сохраняемой в смиренном и трепетном сознании, что "в каждом христианине Христос есть воюяй и побеждаяй, и Он же есть призываяй Бога, и моляйся, и благодаряй, и благоговеинствуяй, и ищай с молением и смирением - все это действует Христос, радуясь и веселясь, когда видит, что в каждом христианине есть и пребывает то убеждение... что Христос это всё делает" (св. Симеон Новый Богослов).
Таинство Крещения
Установление таинства крещения
В ряду таинств Святой Церкви на первом месте стоит таинство крещения. Оно служит дверью, вводящей в благодатное царство, или Церковь, и дает доступ к участию в других таинствах. Еще до установления таинства крещения Господь Иисус Христос в Своей беседе с Никодимом указал на безусловную необходимость его для спасения. "Истинно, истинно говорю тебе: если кто не родится от воды и Духа, не может войти в Царствие Божие". Когда Никодим выразил недоумение, "как может человек родиться, будучи стар", то Спаситель ответил, что новое рождение будет совершаться водой и Духом: Истинно, истинно говорю тебе, если кто не родится от воды и Духа не может войти в Царствие Божие: Рожденное от плоти есть плоть, а рожденное от Духа есть дух (Ин. 3, 5-6). Установление этого благодатного таинства произошло после воскресения Христова. Явившись Своим ученикам, Господь сказал им, что Он принял от Отца всякую власть на небе и на земле, и продолжал: "Идите, научите все народы, крестя их во имя Отца и Сына и Святого Духа, уча их соблюдать все, что Я повелел вам; и се, Я с вами во все дни до скончания века" (Мф. 28, 19-20), — и к этому прибавил: "Кто будет веровать и креститься, спасен будет; а кто не будет веровать, осужден будет" (Мк. 16, 16).
В день сошествия Святого Духа на апостолов, когда после речи апостола Петра слушатели спрашивали: что же им делать? Апостол Петр сказал им: покайтесь, и да крестится каждый из вас во имя Иисуса Христа для прощения грехов, — и получите дар Святого Духа (Деян. 2, 37-38). Там же, в книге Деяний, записаны отдельные случаи крещения, совершенного апостолами. Так, апостол Петр крестил Корнилия (Деян.10), апостол Павел — Лидию и домашних ее (Деян. 16), стража темничного с домом его.
Таинственная благодатная сторона крещения указана уже в приведенных местах Священного Писания: крещение есть "новое рождение"; оно совершается для спасения людей (Мк. 16, 16). Кроме того, раскрывая благодатное значение крещения, апостолы в своих посланиях указывают, что мы в нем "омываемся, очищаемся, оправдываемся", что в крещении "умираем для греха, чтобы ходить в обновленной жизни, спогребаемся Христу" — и воскресаем в Нем. "Христос возлюбил Церковь и предал Себя за нее, чтобы освятить ее, очистив баней водной, посредством слова" (то есть крещение с произнесением установленных слов, Еф. 5, 25-26). "Омылись... освятились... оправдались именем Господа нашего Иисуса Христа и Духом Бога нашего" (1 Кор. 6, 11). "Погреблись с Ним крещением в смерть, дабы, как Христос воскрес из мертвых славою Отца, так и нам ходить в обновленной жизни" (Рим. 5, 4). Крещение названо "баней пакибытия" (Тит. 3, 5). Что касается стороны субъективной, относящейся к душевному настроению самого крещаемого, то ее указывает апостол Петр, называя крещение "обещанием Богу доброй совести" (1 Петр. 3, 21). Через крещение вместе с тем происходит присоединение к Церкви.
Способ совершения таинства
Сравнение крещения с баней водной, гробом и другие данные указывают, что это таинство должно совершаться посредством погружения. Само греческое слово babtizo значит "погружаю". О крещении евнуха Филиппом читаем в книге Деяний: "сошли оба в воду, Филипп и евнух, и крестил его. Когда же они вышли из воды, Дух Святой сошел на евнуха" (Деян. 8, 38). В виде исключения Церковь признает христианский мученический подвиг некрещеных как "крещение кровью". Крещение обливанием Церковью признается, но не одобряется, как не каноническое. Погружение в воду бывает троекратное с произнесением слов: "крещается раб Божий во имя Отца и Сына и Святого Духа", согласно заповеди, данной Самим Христом (Мф. 28, 19). Так оно и совершалось в древней Церкви. Об этом упоминает уже послание апостола Варнавы, а Тертуллиан прямо замечает, что "образ крещения предписан", указывая на слова Спасителя о крещении, и свидетельствует о троекратном погружении, а также отмечает одну частность — требование от крещаемого отречения от сатаны и ангелов его и затем исповедание веры.
В некоторых местах Священного Писания говорится о крещении "во имя Господа Иисуса" (Деян. 2, 38; 8, 16; 10, 28). По толкованию древних отцов, выражение "во имя Господа Иисуса" значит "по заповеди и преданию Христа" или — во свидетельство своей веры во Христа. Этим выражением не отрицается факт крещения "во имя Отца и Сына и Святого Духа", как это кажется некоторым историкам христианства рационалистической школы. Совершенно естественно, что писатель книги Деяний, апостол Лука, и апостол Павел в (Рим. 6, 3; Гал. 3, 27; 1 Кор. 1, 13), говоря о крещении "во Христа", имеют в виду отличить это крещение от крещения Иоаннова или подобного ему, как крещение в христианство. Так и ныне поется при крещении: "Елицы во Христа креститеся, во Христа облекостеся".
Так как в крещении человек получает вместо прежнего ветхого бытия новое бытие и жизнь, становится чадом Божиим, членом тела Христова или Церкви и наследником вечной жизни, то отсюда ясно, что крещение необходимо для всех, в том числе и для младенцев, чтобы возрастая телом и духом, возрастали они во Христе. В апостольских писаниях неоднократно упоминается о крещении целых семейств (дом Лидии, дом темничного стража, дом Стефанов: 1 Кор. 1, 16) и нигде не упоминается об исключении отсюда младенцев. Отцы Церкви в своих поучениях верующим настаивают на крещении детей. Св. Григорий Богослов, обращаясь к матерям христианкам, говорит: "у тебя есть младенец? Не давай времени усилиться повреждению; пусть будет освящен в младенчестве и от юности посвящен Духу. Ты боишься печати по немощи естества, как малодушная и маловерная мать? Но Анна и до рождения обещала Самуила Богу, и по рождении вскоре посвятила и воспитала для священной ризы, не боясь человеческой немощи, но веруя в Бога".
Однако необходимо при этом, чтобы лица, приносящие младенцев к крещению, сознавали всю свою ответственность за воспитание крещенного младенца в вере и добродетели христианских. Наставление об этом читаем, например, в сочинении "О церковной иерархии", известном под именем св. Дионисия Ареопагита, всегда высоко почитавшемся Церковью: "Божественным нашим наставникам угодно было допускать к крещению и младенцев, под тем священным условием, чтобы родители дитяти поручали его кому-нибудь из верующих, который бы их хорошо наставил в божественных предметах, и потом заботился о дитяти, как отец, указанный свыше, и как страж его вечного спасения. Этого-то человека, когда он дает обещание руководить отрока к благочестивой жизни, заставляет иерарх произносить отречения и Священное Исповедание".
Десятый член Cимвола веры гласит: "Исповедую едино крещение во оставление грехов". Это значит, что крещение, как духовное рождение, если оно совершено правильно, через троекратное погружение во имя Отца и Сына и Святого Духа, не может быть повторяемо; поэтому Церковь принимает и еретиков, вступивших в ее лоно, без повторения крещения, только через миропомазание, если они крещены, как заповедано Евангелием и древней Церковью.
Крещение — дверь для получения других благодатных даров
Как видим из приведенных выше указаний святых апостолов, а равно из всего учения Церкви, — крещение не есть только символ очищения и омовения от скверны души, но есть само по себе начало и источник божественных даров, очищающий и уничтожающий собой все скверны греховные и сообщающий новую жизнь. Прощены все грехи, первородный и личные; открыт путь для новой жизни; открыта возможность получения даров Божиих. Дальнейший духовный рост опирается на произволение человека. Но так как искушающее начало способно находить себе сочувствие в природе человека, имеющей со дня первого грехопадения склонность ко греху, то поэтому нравственное усовершенствование не обходится без борьбы; помощь в этой внутренней борьбе человек получает во всей благодатной жизни Церкви. Святая Церковь дальнейшую благодатную помощь крещенному открывает в таинстве миропомазания.
Таинство миропомазания
Таинство миропомазания обычно совершается непосредственно после таинства крещения, составляя с ним один богослужебный чин. Совершитель таинства, священнослужитель (епископ или священник) "помазует крестившегося миром, творя образ креста на челе, очах, ноздрях, ушах, рте, груди, руках и ногах" (Требник) с произнесением при знаменовании каждой части тела слов: "Печать дара Духа Святого". Совершается это таинство также над лицами, присоединившимися к Церкви из еретических обществ, как один из способов их присоединения. Совершительные слова таинства "Печать дара Духа Святого" указывают на значение его и действия его. Оно является а) завершительным актом присоединения к Церкви, утверждением, или печатью присоединения, б) печатью благодатных сил, даруемых в нем для укрепления и возрастания в жизни духовной.
Св. Киприан пишет: "Крещенные в Церкви запечатлеваются Господней печатью по примеру того, как некогда крещенные самаряне приняли от апостолов Петра и Иоанна, через руковозложение и молитву Духа Святого… (Деян. 8, 14-17). Чего у них недоставало, то совершили Петр и Иоанн... Так бывает и у нас... совершенствуются Господней печатью". И у других отцов Церкви миропомазание называется "печатью" (Климент Александрийский и св. Кирилл Иерусалимский), "печатью духовною" (св. Амвросий Медиоланский), "печатью жизни вечной" (св. Лев Великий), "утверждением" (Постановления апостольские), "совершением" или "завершением" (Климент Александрийский, св. Амвросий). Св. Ефрем Сирин пишет: "Печатью Святого Духа запечатлены все входы в душе твоей, печатью помазания запечатлены все члены твои". Св. Василий Великий спрашивает: "Как будет оспаривать тебя ангел себе, как похитит у врага, если не знает печати... Или не знаешь, что погубляющий миновал дома запечатленные и убивал первенцев в домах незапечатленных? Незапечатленное сокровище удобно похищается ворами, непомеченную овцу безопасно можно отманить".
Это таинство называется также "даром Духа" (преп. Исидор Пелусиот), "таинством Духа" (Тертуллиан, Иларий), "символом Духа" (св. Кирилл Иерусалимский). Св. Киприан свидетельствует, что древние, говоря о рождении водой и Духом, разумели под рождением водой крещение в тесном смысле, а под рождением Духом — миропомазание.
Первоначальный способ совершения таинства
Эти дары Святого Духа первоначально подавались в первенствующей Церкви через руковозложение. Об этом читаем в книге Деяний (8, 14-17), где рассказывается, что находившиеся в Иерусалиме апостолы, услышавши, что самаряне приняли слово Божие, послали к ним Петра и Иоанна, которые, пришедши, помолились о них, чтобы они приняли Духа Святого: "Ибо Он не сходил еще ни на одного из них, а только они были крещены во имя Господа Иисуса; тогда возложили на них руки и они приняли Духа Святого", также и в Деян. 19, 2-6 об апостоле Павле читаем, что, когда Павел встретил в Ефесе учеников, крестившихся только Иоанновым крещением, то "услышав это, они крестились во имя Господа Иисуса, и, когда Павел возложил на них руки, нисшел на них Дух Святой".
Из этих повествований в книге Деяний видим, что в некоторых случаях благодатное воздействие принятых таинств крещения и его печати - руковозложения - выражалось непосредственными видимыми проявлениями озарения от Духа Святого, соединёнными с духовной радостью новообращённых, что они присоединены к святому Обществу и для них открылось начало новой, облагодатствованной жизни.
Каким образом благодатное руковозложение перешло в благодатное миропомазание? Об этом можно сделать двоякое предположение: или то, что апостолы, преподавая Духа Святого возложением рук, вместе с тем нераздельно употребляли и другой знак - помазание, о котором только умолчано в книге Деяний; или, что гораздо вероятнее, они сами заменили видимый знак таинства - руковозложение, - может быть, сначалав случаях своего личного отсутствия - другим видимым священнодействием - помазанием крестившихся миром, полученным из рук апостов. Так или иначе, помазание, несомненно, идет от апостолов, а для них самих оно имело основание в указаниях Божественного Учителя. Апостол Павел пишет: "Утверждающий же нас с вами во Христе и помазавший нас есть Бог, Который и запечатлел нас и дал залог Духа в сердца наши" (2 Кор. 1, 21-22). Сами совершительные слова таинства: "Печать дара Духа Святого", - тесно связаны с этим изречением апостола. Он пишет: "Не оскорбляйте Святого Духа Божия, Которым вы запечатлены в день искупления" (Еф. 4, 30). "Днем избавления" в Священном Писании называется крещение; под "знаменованием Святого Духа", очевидно, разумеется "печать Духа Святого", следовавшая непосредственно после крещения.
Также в послании апостола Иоанна читаем: "Вы имеете помазание от Святого и знаете все", — и далее: "помазание которые вы получили от Него, в вас пребывает и вы не имеете нужды, чтобы кто учил вас; но как самое сие помазание учит вас всему, и оно истинно и неложно, то, чему оно научило вас, в том пребывайте "(1 Ин. 2, 20-27). В приведенных словах апостолов Павла и Иоанна термин "помазание" указывает на сообщение уверовавшим духовного дара; но, очевидно, термин "помазание" мог употребляться в духовом значении именно потому, что христиане имели перед своими глазами вещественное помазание.
Святые отцы Церкви ставят самое слово "христиане" в тесную связь с миропомазанием. Hrisma, hristos значит помазание, помазанник. Св. Кирилл Иерусалимский говорит: "Сделавшись причастниками Христу, вы достойно именуетесь христианами, т.е. помазанными, и о вас Бог сказал: "не прикасайтесь помазанным Моим" (Пс. 104, 15)".
Повествование 8 главы книги Деяний Апостолов: а) как после проповеди диакона апостола Филиппа в Самарии крестились многие лица, мужчины и женщины, и б) как затем апостолы, находившиеся в Иерусалиме, услышав, что самаряне приняли слово Божие, послали к ним Петра и Иоанна нарочно для того, чтобы они возложили руки на крещенных и чтобы те приняли Святого Духа (Деян. 8, 12-17), — дает основание заключать, что, кроме таинственной стороны низведения даров Духа, это рукоположение (а за ним и миропомазание) являлось одновременно и подтверждением правильности крещения во Христе - ввиду того, что а) водное крещение совершалось в недавние времена перед тем как "крещение покаяния"; б) кроме того, тогда как и в течение всей истории Церкви были крещения еретические. И потому это второе таинство совершалось самими апостолами и их преемниками епископами, как блюстителями состава Церкви (между тем как даже совершение Евхаристии предоставлено также и пресвитерам).
Так как с чрезвычайным распространением святой веры, когда стали обращаться ко Христу во всех странах мира, апостолы и их непосредственные преемники епископы не могли лично являться повсюду, чтобы тотчас, по крещении, низводить Святого Духа возложением рук, то потому, может быть, "изволилось Духу Святому", обитавшему в апостолах, заменить возложение рук миропомазанием, с установлением, чтобы освящение мира было совершаемо апостолами и епископами, а помазание освящённым миром крестившихся было предоставлено пресвитерам. Миро, а не другое вещество, было избрано в этом случае потому, что в Ветхом Завете помазание миром совершалось для низведения на людей особых духовных даров (Исх. 28, 41; 1 Цар. 16, 13; 3 Цар. 1, 39). Тертуллиан пишет: "По исшествии из купели мы помазываемся благословенным елеем по древнему чину, как обыкновенно были помазываемы на священство елеем из рога..." Шестое правило Карфагенского собора запрещает освящение мира пресвитерам.
Миро, его освящение
Подобно тому, как посланы были апостолы к крещенным самарянам для низведения на них Духа Святого, так и для таинства миропомазания употребляемое миро, по установлению Церкви, должно быть освящено епископом, как высшим преемником апостолов. Освящение мира происходит в особом торжественном священнодействии, с участием по возможности других епископов Церкви.
(Отделение миропомазания от крещения произошло на Западе около XIII века. Притом в Римской церкви совершается помазание одного чела, тогда как в Православной Церкви помазываются миром чело, очи, ноздри, уста, уши, перси, руки и ноги. Подается оно в Римской церкви достигшим десятилетнего возраста и совершается епископом).
Вне таинства миропомазания миро употребляется в исключительных случаях. Так, при освящении храма знаменуется святым миром святой престол, на котором будет совершаться Таинство Тела и Крови Христовых, а также стен храма. Как особый чин, миропомазание совершается при восшествии на царский престол православных царей.
Таинство Евхаристии
Евхаристия (буквально "благодарение") есть таинство, в котором хлеб и вино предложения прелагаются Духом Святым в истинное Тело и истинную Кровь Господа Иисуса Христа, а затем верующие приобщаются их для теснейшего соединения со Христом и жизни вечной. Это таинство состоит, таким образом, из двух отдельных моментов: 1) преложения или пресуществления хлеба и вина в Тело и Кровь Господню и 2) причащения этих Cвятых Даров. Оно имеет название Евхаристия; Вечеря Господня; Трапеза Господня; Таинство Тела и Крови Христовых. Тело и Кровь Христовы в этом таинстве называются Хлебом Небесным и Чашей жизни, или Чашей спасения; Святыми Тайнами; бескровной Жертвой. Евхаристия есть величайшее христианское таинство.
Предустановление таинства
До первого совершения этого таинства на Тайной Вечери, Христос обетовал его в Своей беседе о хлебе животном по случаю насыщения пяти тысяч человек пятью хлебами. Господь учил: "Я — хлеб живый, сшедший с небес: ядущий хлеб сей будет жить вовек; хлеб же который Я дам, есть Плоть Моя, которую Я отдам за жизнь мира" (Ин. 6, 51). Иудеи, очевидно, поняли слова Христа буквально. Они стали говорить между собой: "как Он может дать нам есть Плоть Свою?" (Ин. 6, 52). И Господь не сказал иудеям, что они поняли Его неправильно, а только еще с большей силой и ясностью продолжал речь в том же смысле: "Истинно, истинно говорю вам: если не будете есть Плоти Сына Человеческого и пить Крови Его, то не будете иметь в себе жизни. Ядущий Мою Плоть и пиющий Мою Кровь имеет жизнь вечную, и Я воскрешу его в последний день. Ибо Плоть Моя истинно есть пища, и Кровь Моя истинно есть питие; ядущий Мою Плоть и пиющий Мою Кровь пребывает во Мне, и Я в нем" (Ин. 6, 53-56). Так же буквально поняли слова Христа ученики Его: "какие странные слова! Кто может это слушать?" (Ин. 6, 60) — говорили они. Спаситель, чтобы убедить их в возможности такого чудесного вкушения, указал на другое чудо, на чудо Своего будущего вознесения на небо: "это ли соблазняет вас? Что же, если увидите Сына человеческого восходящего, где был прежде?" Далее Христос прибавляет: "Дух животворит, плоть не пользует нимало: слова, которые Я сказал вам, суть дух и жизнь" (Ин. 6, 61-63). Этим замечанием Христос не требует понимания Его беседы о хлебе животном в переносном смысле. "Есть из вас некоторые неверующие" (Ин. 6, 64), — тут же прибавляет Он. Этими словами Спаситель указывает, что слова Его трудны для веры: как это верующие будут есть Его тело и пить Его кровь? Но Он подтверждает, что говорит о Своем действительном Теле. Его слова о Своих Теле и Крови есть "дух и жизнь", они свидетельствуют, что а) приобщающийся их будет иметь жизнь вечную и будет воскрешен для Царства Славы в последний день, и б) приобщающийся их входит в теснейшее общение со Христом. Его слова говорят не о жизни по плоти, но о жизни по духу. "Хлеб Небесный и Чашу жизни вкусите и видите, яко благ Господь", - слышим мы на Литургии Преждеосвященных Даров. Приобщение это важно не для утоления физического голода, как было при питании манной в пустыне, при насыщении пяти тысяч человек, а важно для жизни вечной.
Установление таинства и совершение его в апостольское время
Тогда как предуказание Спасителя на будущее установление таинства Евхаристии дано в Евангелии от Иоанна, — само установление таинства излагается у трех евангелистов-синоптиков - Матфея, Марка и Луки, а затем повторено апостолом Павлом.
В Евангелии Матфея в 26 главе сказано: "И когда они ели, Иисус взял хлеб и благословив преломил и, раздавая ученикам, сказал: примите, ядите: сие есть Тело Мое. И взяв чашу и благодарив, подал им и сказал: пейте от нее все; ибо это есть Кровь Моя нового завета, за многих иливаемая во оставление грехов" (Мф. 26, 26-28).
То же в Евангелии от Марка в 14 главе.
В Евангелии Луки в 22 главе: "И взяв хлеб и благодарив, преломил и подал им, говоря: сие есть Тело Мое, которое за вас предается; сие творите в Мое воспоминание. Также и чашу после вечери, говоря: сия чаша есть новый завет в Моей Крови, которая за вас проливается" (Лк. 22, 19-20).
То же, что у евангелиста Луки, читаем в 1 послании апостола Павла к Коринфянам в 11 главе, только с предварительными словами: "Я от Самого Господа принял то, что и вам передал, что Господь Иисус в ту ночь, в которую предан был, взял хлеб и возблагодарив преломил и сказал: "приимите"..." (1 Кор. 11, 23-24).
Слова Спасителя на Тайной Вечери: "Сие есть Тело Мое, еже за вас ломимое, сия есть Кровь Моя Нового Завета, еже за многие изливаемая во оставление грехов", — совершенно ясны и определенны и не допускают иного толкования, кроме прямого, именно, что ученикам преподано истинное Тело и истинная Кровь Христовы; и это совершенно согласно с данным в 6 главе Евангелия от Иоанна обетованием Спасителя о Его Теле и Крови.
Приобщив учеников, Господь заповедал: "сие творите в Мое воспоминание" (Лк. 22, 19; 1 Кор. 11, 24-25). Эта жертва должна совершаться доколе Он придет (1 Кор. 11, 26), как наставляет апостол Павел, т.е. до второго пришествия Господня. Это следует и из слов Спасителя: "аще не снесте Плоти Сына Человеческого, ни пиете Крови Его, живота не имате в себе" (Ин. 6, 53). И действительно, Евхаристия принята Церковью от первых дней, как величайшее таинство, установление ее сохраняется с величайшим тщанием и благоговением, и совершается она и будет совершаться до скончания мира.
О совершении таинства Евхаристии в апостольские времена Церкви Христовой читаем в книге Деяний (Деян. 2, 42-46; 20, 6-7) и у апостола Павла в 10 и 11 главах Первого Послания к Коринфиням. Апостол пишет:
"Чаша благословения, которой благословляем, не есть ли приобщение Крови Христовой? Хлеб, который преломляем, не есть ли приобщение Тела Христова? Один хлеб, и мы многие одно тело; ибо все причащаемся от одного хлеба" (1 Кор. 10, 16-17).
"Ибо всякий раз, когда вы едите хлеб сей и пьете чашу сию, смерть Господню возвещаете, доколе Он придет. Посему, кто будет есть хлеб сей или пить чашу Господню недостойно, виновен будет против Тела и Крови Господней. Да испытывает же себя человек, и таким образом пусть ест от хлеба сего и пьет из чаши сей. Ибо, кто ест и пьет недостойно, тот ест и пьет осуждение себе, не рассуждая о Теле Господнем. Оттого многие из вас немощны и больны, и не мало умирает" (1 Кор. 11, 26-30). В приведенных словах апостол наставляет, с каким благоговением и предварительным самоиспытанием надлежит христианину приступать к Евхаристии, и внушает, что это есть не простая пища и питие, но принятие истинных Тела и Крови Христовых.
Соединяясь со Христом в Евхаристии, верующие причащающиеся соединяются и друг с другом: "мы многие одно тело, ибо все причащаемся от одного хлеба" (1 Кор. 10, 17).
Преложение хлеба и вина в таинстве Евхаристии
В таинстве Евхаристии, — в то самое время, когда священнослужитель, призывая Святого Духа на предложенные дары, благословляет их с молитвой к Богу Отцу: "Сотвори убо хлеб сей честное Тело Христа Твоего, а еже в чаше сей, честную Кровь Христа Твоего, приложив Духом Твоим Святым" — хлеб и вино действительно прелагаются в Тело и Кровь наитием Святого Духа. После этого момента, хотя наши глаза видят хлеб и вино на святой трапезе, но в самом существе, невидимо для чувственных очей, это — истинное Тело и истинная Кровь Господа Иисуса Христа, только под "видами" хлеба и вина.
Таким образом, освященные дары 1) не есть только знаки или символы, напоминающие верующим об искуплении, как учил реформатор Цвингли, 2) а равно — не одним только Своим "действием и силой" (динамически) присутствует в них Иисус Христос, как учил Кальвин; наконец, 3) присутствует не в смысле только "проницания", как учат лютеране (признающие соприсутствие Христово "с хлебом, под хлебом, в хлебе"), — но освященные Дары в таинстве прелагаются, или (термином более поздним) пресуществляются, в истинное Тело и истинную Кровь Христовы, как сказал Спаситель: "Плоть Моя истинно есть пища, и Кровь Моя истинно есть питие" (Ин. 6, 55).
Эта истина выражена в "Послании Восточных Патриархов" в следующих словах: "Веруем, что в сем священнодействии предлежит Господь наш Иисус Христос не символически — typokos, не образно — ikonikos, не преизбытком благодати, как в прочих таинствах, не одним наитием, как это говорили некоторые Отцы о крещении, и не через "проницание" хлеба, так, чтобы Божество Слова "входило" в предложенный для Евхаристии хлеб существенно, как последователи Лютера довольно неискусно и недостойно изъясняют, но истинно и действительно, так что по освящение хлеба и вина хлеб прелагается, пресуществляется, претворяется, преобразуется в самое истинное Тело Господа, которое родилось в Вифлееме от Приснодевы, крестилось в Иордане, пострадало, погребено, воскресло, вознеслось, сидит одесную Бога Отца, имеет явиться на облаках небесных. А вино претворяется и пресуществляется в самую истинную Кровь Господа, которая во время страдания Его на Кресте, излилась за жизнь мира. Еще веруем, что по освящении хлеба и вина остаются уже не самый хлеб и вино, но самое Тело и Кровь Господа, под видом и образом хлеба и вина".
Такое учение о Святом Таинстве Причащения содержится у всех святых отцов, начиная от самых древнейших, как св. Игнатий Богоносец, и других древних церковных писателей, как св. Иустин Философ. Впрочем, у некоторых древних это учение не выражено в совершенно точных терминах, и некоторые выражения приближаются к символическому истолкованию (на что указывают протестанты); однако способ их выражения отчасти объясняется теми полемическими задачами, которые они при этом себе ставили (Ориген — против грубо-чувственного отношения к таинству, Тертуллиан — против ереси Маркиона, а апологеты — защищая общие христианские истины перед язычниками, но не вводя их в глубину таинств).
Отцы, участвовавшие в Первом Вселенском Соборе, исповедали: "На божественной трапезе мы не должны просто видеть предложенный хлеб и чашу, но, возвышаясь умом, должны верой разуметь, что на священной трапезе лежит Агнец Божий, вземляй грехи мира, приносимый в жертву священниками, и, истинно приемля Честное Тело и Кровь Его, должны верить, что это знак нашего воскресения".
Для доказательства же и объяснения возможности такого претворения хлеба и вина силой Божией в Тело и Кровь Христовы древние пастыри указывали на всемогущество Творца и на особенные дела Его всемогущества: на сотворение мира из ничего, на таинство воплощения, на чудеса, упоминаемые в святых книгах, в частности — на претворение воды в вино (св. Иоанн Златоуст, св. Амвросий, св. Кирилл Иерусалимский, св. Иоанн Дамаскин), и на то, как в нас самих хлеб и вино или вода, принимаемые нами в пищу, неведомо для нас, пресуществляются в наши тело и кровь (св. Иоанн Дамаскин).
Частные положения об образе пребывания Иисуса Христа в Святых Дарах
1. Хотя хлеб и вино претворяются в таинстве собственно в Тело и Кровь Господа, но Он есть в этом таинстве всем существом Своим, т.е. Своей душой и самим Своим Божеством, которое нераздельно с Его человечеством.
2. Хотя, далее, Тело и Кровь Господа раздробляются в таинстве Причащения и разделяются, однако мы веруем, что в каждой части — и в малейшей частице — Святых Таин принимается причащающимися весь Христос по Своему существу, т.е. с душою и божеством, как совершенный Бог и совершенный Человек. Эту веру святая Церковь выражает в словах священнослужителя при раздроблении святого Агнца: "Раздробляется и разделяется Агнец Божий, раздробляемый и не разделяемый, всегда ядомый и никогда же иждиваемый, но причащающияся освящаяй".
3. Хотя, в одно и то же время бывает много святых литургий во вселенной, но не много тел Христовых, а один и тот же Христос присутствует и преподается Телом Своим во всех храмах верных.
4. Хлеб предложения, приготовляемый порознь во всех церквах, по освящении и по предложению его, становится одно и то же с Телом, сущим на небесах.
5. После пресуществления хлеба и вина в таинстве Евхаристии в Тело и Кровь, они уже не возвращаются в прежнее свое естество, а остаются Телом и Кровью Господа навсегда, независимо от того, будут ли они или не будут потреблены верующими. Поэтому Православная Церковь издревле имеет обычай совершать в известные дни Литургию Преждеосвященных Даров, веруя, что эти Дары, освященные на предыдущей Литургии, остаются истинными Телом и Кровью Христовыми; имеет также древний обычай хранить освященные Дары в освященных сосудах для напутствия ими умирающих. Известно, что в древней Церкви существовал обычай отсылать освященные Дары через диаконов христианам, не имевшим возможности приобщиться в храме, например, исповедникам, заключённым в темницах, и кающимся; нередко в древности верующие приносили Святые Дары с благоговением из храмов в свои дома, а подвижники брали их с собой в пустыни для приобщения.
6. Так как Богочеловеку Христу подобает единое нераздельное Божеское поклонение и по Божеству и по человечеству, вследствие нераздельного их соединения, то и Святым Тайнам Евхаристии надлежит воздавать ту же честь и поклонение, какими мы обязаны Самому Господу Иисусу Христу.
Отношение Евхаристии к Голгофской жертве
Евхаристическая жертва не есть повторение крестной жертвы Спасителя, а есть принесение жертвенных Тела и Крови, однажды вознесенных нашим Искупителем на Крест, "всегда ядомых и николи же иждиваемых". Голгофская жертва и жертва Евхаристии нераздельны между собой, составляя собственно одну жертву; но вместе и различаются между собой. Они нераздельны: это одно и то же благодатное дерево жизни, насажденное Богом на Голгофе, но наполняющее таинственными своими ветвями всю Церковь Божию и до конца веков питающее своими спасительными плодами всех ищущих вечной жизни. Но они и различаются: приносимая в Евхаристии жертва называется бескровной и бесстрастной, так как она совершается после воскресения Спасителя, "Который воскресши из мертвых, уже не умирает: смерть уже не имеет над Ним власти" (Рим. 6, 9); она приносится без страдания, без пролития крови, без смерти, хотя и совершается в воспоминание страданий и смерти Божественного Агнца.
Значение Евхаристии как жертвы
Она есть жертва хвалы и благодарения. Священнослужитель, совершающий бескровную жертву, по чину Литургии св. Василия Великого и св. Иоанна Златоуста, перед освящением Даров вспоминает в своей тайной молитве великие дела Божии, прославляет и благодарит Бога во Святой Троице за воззвание человека из небытия, за многоразличное попечение о нем после падения и за Его домостроительство спасения его через Господа Иисуса Христа. Равным образом и все присутствующие в храме христиане в эти святые моменты, славя Бога, взывают к Нему: "Тебе поем, Тебе благословим, Тебе благодарим, Господи..."
Евхаристия есть также жертва умилостивительная за всех членов Церкви. Преподавая ученикам Тело Свое, Господь сказал о нем: "еже за вы ломимое" и, преподавая Свою Кровь, прибавил: "яже за вы и за многия изливаемая во оставление грехов". Поэтому-то от начала христианства бескровная жертва была приносима о памяти и оставлении грехов как живущих, так и умерших. Это видно из чинопоследований всех литургий, начиная с литургии св. апостола Иакова, и сама эта жертва нередко прямо называется в них жертвой умилостивления.
Евхаристия есть жертва, теснейшим образом соединяющая всех верных во единое Тело во Христе. Поэтому по пресуществлении Святых Даров, как и раньше на проскомидии, священнослужитель поминает Пресвятую Владычицу Богородицу и всех святых, присовокупляя: "Их же молитвами посети нас, Боже", а затем переходит к поминанию живых и умерших (вся Церковь Христова).
Евхаристия есть жертва просительная: о мире церквей, о благосостоянии мира, о властях, о находящихся в немощах и трудах, о всех требующих помощи — "и о всех и за вся".
Выводы литургического характера
Из евангельского и апостольского повествований и из практики древней Церкви нужно сделать следующие выводы.
а) В Евхаристии как апостолам были преподаны на Тайной Вечери, так и всем верующим должны быть преподаваемы не только Тело Христово, но и Кровь Христова. "Пийте от нея вси", заповедал Спаситель (Мф. 26, 27). "Да испытывает себя человек, и таким образом пусть есть от хлеба сего и пьет из чаши сей" (что не соблюдается в латинской церкви, где миряне лишены Чаши) (1 Кор. 11, 28).
б) "Все причащаемся от одного хлеба" (1 Кор. 10, 17), пишет апостол. И в древней Церкви каждая община приобщалась от единого хлеба. И в православной литургии благословляется и преломляется один хлеб так же, как благословляется одна Чаша (благословение "единого" хлеба тоже нарушено - во втором тысячелетии - Латинской церковью).
в) Во всех местах Священного Писания, где говорится о хлебе Евхаристии, хлеб называется по гречески артос (6 глава Святого Евангелия от Иоанна. В Евангелиях от Матфея, Марка, Луки, у апостола Павла и в книге Деяний). Артос обычно обозначает пшеничный хлеб, поднявшийся на закваске ("опресночный" по гречески выражается прилагательным azymos). Известно, что в апостольское время, т.е. от самого начала, от своего установления, Евхаристия совершалась в течение круглого года, еженедельно, когда у иудеев опресноков не приготовляли; значит, совершалась даже в иудейско-христианских общинах на квасном хлебе. Тем более это нужно сказать об общинах христиан из язычников, которым был вовсе чужд закон об опресноках. В первохристианской Церкви вещество для таинства Евхаристии обычно заимствовалось, как известно, из приношений народа, который, без сомнения, приносил в храм из домов хлеб обыкновенный, квасный; он предназначался также и для вечерей любви и для помощи бедным.
Необходимость и спасительность причащения Святых Таин
Причащаться Тела и Крови Господних есть существенная, необходимая, спасительная и утешительная обязанность каждого христианина. Это видно из слов Спасителя, которые Он изрек при обетовании таинства Евхаристии: "Истинно, истинно говорю вам: если не будете есть Плоти Сына Человеческого и пить Крови Его, то не будете иметь в себе жизни. Ядущий Мою Плоть и пиющий Мою Кровь имеет жизнь вечную" (Ин. 6, 53-54).
Спасительные плоды или действия таинства Евхаристии, если только мы приобщаемся их достойно, следующие:
- оно теснейшим образом соединяет нас с Господом: "Ядущий Мою Плоть и пиющий Мою Кровь пребывает во Мне, и Я в нем" (Ин. 6, 56);
- оно питает наши душу и тело и способствует нашему укреплению, возвышению, возрастанию в жизни духовной: "Ядущий Меня жить будет Мною" (Ин. 6, 57);
- принимаемое достойно, оно служит для нас залогом будущего воскресения и вечной блаженной жизни:"Ядущий хлеб сей жив будет вовек" (Ин. 6, 58).
Должно, однако, помнить, что эти спасительные плоды Евхаристия приносит только для тех, кто приступает к ним с верой и покаянием; недостойное же вкушение Тела и Крови Христовых принесет тем большее осуждение: "Кто ест и пьет недостойно, тот ест и пьет осуждение себе, не рассуждая о Теле Господнем" (1 Кор.11, 29).
Таинство покаяния
Таинство покаяния есть благодатное священнодействие, в котором, после принесения верующим раскаяния в грехах, дается отпущение грехов милостью Божией через посредство пастыря Церкви, согласно обетованию Спасителя.
В таинстве покаяния врачуются духовные болезни человека, снимается нечистота души, и христианин, получив разрешение грехов, снова становится невинным и освященным, каким он вышел из вод крещения. Поэтому таинство покаяния называется "духовной врачебницей". Грехи, влекущие человека вниз, притупляющие его ум, сердце и совесть, ослепляющие его духовный взор и ослабляющие его христианскую волю — уничтожаются, и восстанавливается вновь его живая связь с Церковью и с Господом Богом. Облегченный от бремени грехов человек вновь оживает духовно и становится способным укрепляться и совершенствоваться в добром христианском пути.
Таинство покаяния состоит из двух основных действий: 1) исповедания перед пастырем Церкви своих грехов человеком, приходящим к таинству, и 2) молитвенного прощения и разрешения их, произносимого священнослужителем.
Это таинство также называется таинством исповеди, (хотя "исповедание" грехов составляет только первую, предварительную его часть), что указывает на важность искреннего раскрытия своей души и выявления своих грехов.
"Если говорим, что не имеем греха, — обманываем самих себя, и истины нет в нас. Если исповедуем грехи наши, то Он, будучи верен и праведен, простит нам грехи наши и очистит нас от всякой неправды" (1 Ин. 1, 8-9).
Исповедание — т.е. произнесение вслух — есть выражение внутреннего покаяния, его результат, его показатель. Что же такое покаяние? Покаяние есть не только сознание своей греховности или простое признание себя недостойным; даже не только сокрушение и сожаление о допущенных падениях и слабостях, и не только раскаяние (хотя все эти моменты должны входить в покаяние), — но оно есть еще и акт воли к исправлению, желание и твердое намерение, решимость бороться с дурными склонностями. Это состояние души соединяется с прошением помощи Божией для борьбы со своими дурными наклонностями. Такое сердечное и искреннее покаяние нужно для того, чтобы действенность этого таинства простиралась не только на снятие грехов, но чтобы в раскрытую душу входило благодатное врачевство, не допускающее, чтобы душа снова погрузилась в грязь греха.
Само называние вслух своих духовных болезней и падений перед духовником — исповедание грехов — имеет то значение, что в нем преодолеваются: а) гордыня, этот главный источник грехов, и б) уныние безнадежности своего исправления и спасения. Выявление греха приближает уже к извержению его из себя.
Приступающий к таинству покаяния готовит себя к нему так называемым говением, т.е. молитвенным подвигом, постом и углублением в самого себя с целью раскрыть и сознать свою греховность.
Навстречу кающемуся христианину идет милость Божия, свидетельствующая устами пастыря-духовника, что Небесный Отец не отвергает идущего к Нему, как не отверг блудного сына и кающегося мытаря. Свидетельство это заключается в словах особой молитвы и особых разрешительных словах, произносимых священнослужителем.
Установление таинства
Таинство покаяния Господь установил по воскресении Своем, когда, явившись ученикам Своим, собранным вместе, кроме одного Фомы, торжественно сказал им: "мир вам... и, сказав это, дунул и говорит им: приимите Духа Святого: Кому простите грехи, тому простятся, на ком оставите, на том останутся" (Ин. 20, 21-23). Кроме того, Христос Спаситель еще прежде двукратно изрек обетование об этом таинстве. Именно, в первый раз сказал апостолу Петру, когда Петр исповедал Его от лица всех апостолов Сыном Божиим: "И дам тебе ключи Царствия Небесного; и что свяжешь на земле, то будет связано на небесах, и что разрешишь на земле, то будет разрешено на небесах" (Мф. 16, 19); в другой раз засвидетельствовал всем апостолам: "если же не послушает их, скажи церкви; а если и церкви не послушает, то да будет он тебе, как язычник и мытарь. Истинно говорю вам: что вы свяжете на земле, то будет связано на небе; и что разрешите на земле, то будет разрешено на небе" (Мф. 18, 17-18).
Священнослужители являются только видимыми орудиями при совершении таинства, которое невидимо совершает через них Сам Бог.
Св. Иоанн Златоуст, имея в виду божественное установление власти пастырей Церкви решить и вязать, говорит: "Священники определяют долу, Бог утверждает горе, и Владыка согласуется со мнением Своих рабов". Священник является здесь орудием милости Божией и отпускает грехи не от себя, но во имя Святой Троицы.
Невидимые действия благодати в таинстве покаяния по своей обширности и могуществу простираются на все человеческие беззакония, и нет греха, который бы не мог быть прощен людям, если только они искренно в нем покаются и исповедают его с живой верой в Господа Иисуса и надеждой на Его милость. "Я пришел призвать не праведников, но грешников к покаянию" (Мф. 9, 13), говорил Спаситель, и как ни велико было грехопадение апостола Петра, простил его, когда он истинно покаялся. Известно, что апостол Петр призывал к покаянию даже тех иудеев, которые распяли истинного Мессию (Деян. 2, 28), и потом призывал Симона волхва, родоначальника всех еретиков (Деян. 8, 22); апостол Павел разрешил покаявшегося кровосмесителя, подвергнув его предварительному временному отлучению (2 Кор. 2, 7).
С другой стороны, необходимо помнить, что отпущение грехов в таинстве есть акт милосердия, но не неосмысленной жалости. Он дан для духовной пользы человека, "на созидание, а не на разорение" (2 Кор. 10, 8). Это налагает великую ответственность на совершителя таинства.
Священное Писание говорит о тех случаях или условиях, когда не прощаются грехи. В слове Божием упоминается о хуле на Духа Святого, "которая не простится человекам ни в сем веке, ни в будущем" (Мф. 12, 31-32). Также говорится о "грехе смертном", о прощении которого не заповедано даже молиться (1 Ин. 5, 16). Наконец апостол Павел наставляет, что "невозможно — однажды просвещенных, и вкусивших дара небесного, и соделавшихся причастниками Духа Святого, и вкусивших благого глагола Божия и сил будущего века, и отпадших, опять обновлять покаянием, когда они снова распинают в себе Сына Божия и ругаются Ему" (Евр. 6, 4-6).
Во всех этих случаях причина невозможности прощения грехов находится в самих грешниках, а не в воле Божией, а именно, лежит в нераскаянности грешников. Как может быть прощен грех благодатью Святого Духа, когда на эту благодать изрыгается хула? Но должно верить, что и в этих грехах грешники, если они принесут искреннее покаяние и оплачут свои грехи, они будут прощены. Св. Иоанн Златоуст говорит о хуле на Святого Духа: "Ибо и сия вина была отпущена раскаявшимся. Многие из тех, кто изрыгали хулы на Духа, впоследствии уверовали, и все им было отпущено" (Беседы на Евангелие от Матфея). И отцы Седьмого Вселенского Собора говорят о возможности прощения грехов смертных: "Грех к смерти есть, когда некие, согрешая, в неисправлении пребывают... В таковых нет Господа Иисуса, если не смирятся и не отрезвятся от своего грехопадения. Подобает им паче приступать к Богу и с сокрушенным сердцем просить оставления греха сего и прощения, а не тщеславиться деянием неправедным. Ибо "близ Господь сокрушенным сердцем" (Пс. 33)".
Позволение и даже прямое требование повторять покаяние ясно из слов Евангелия: "На небесах более радости будет об одном грешнике кающимся, нежели о девяноста девяти праведниках, не имеющих нужды в покаянии" (Лк. 15, 7). В откровении апостола Иоанна Богослова читаем: "Ангелу Ефеской церкви напиши... Иду к тебе скоро и сдвину с места светильник твой, если не покаешься" (Откр. 2, 1-5).
Епитимии
Под именем епитимий разумеются запрещения или наказания (2 Кор. 2, 6), которые священнослужитель по церковным правилам, как духовный врач, определяет некоторым из кающихся христиан для уврачевания их нравственных болезней. Таковы например, особенный пост сверх положенного для всех, покаянные молитвы, соединённые с определенным числом поклонов и другое. Основной вид епитимии, бывший в практике древней Церкви, — отлучение от Причастия Святых Таин на большее или меньшее время.
В древней Церкви существовал чин общественного покаяния для "падших", собственно — не устоявших в вере во время гонений. По этому чину кающиеся разделялись на четыре класса:
а) "плачущих", которые не имели права присутствовать при общественном богослужении и, распростершись на церковной паперти, с плачем просили входивших в храм молиться о них; б) "слушающих", которым дозволялось находиться в притворе храма вплоть до окончания литургии оглашенных; в) "коленопреклоненных", входивших в сам храм, но также не участвовавших в литургии верных — после литургии они, коленопреклонённые, удостаивались пастырского благословения и г) класс "купностоящих", которые стояли вместе с верными в продолжении литургии, но не могли причащаться Святых Таин.
Епитимии назначаются не всем, а только некоторым кающимся христианам: а именно, тем, кто по тяжести ли и качеству грехов их или по характеру покаяния нуждаются в этих духовных врачеваниях. Такого рода запрещение наложил апостол Павел на появившегося среди Коринфских христиан кровосмесника, когда ради его уврачевания повелел отлучить его от Церкви и общения с верующими и такового "предать такового сатане во измождение плоти, чтобы дух был спасен" (1 Кор. 5, 5), — и потом по его искреннем сокрушении заповедал вновь принять его в церковное общение (2 Кор. 2, 6-8).
Епитимии имеют характер наказаний, но не в собственном смысле и не ради "удовлетворения за грехи", как учат римские богословы; это действия исправительные, врачебные, педагогические. Их цель — углубить печаль о содеянных грехах и поддержать решение воли к исправлению. Апостол говорит: "печаль ради Бога производит неизменное покаяние ко спасению, а печаль мирская производит смерть" (2 Кор. 7, 10). Правила святых Соборов и святых отцов подтверждают, что епитимии в древности считались средством духовного врачевства; что древние пастыри, налагая их на грешников, не о том заботились, лишь бы только справедливо наказать, одного больше, другого меньше, по мере преступлений каждого для надлежащего удовлетворения правде Божией за грехи; но они имели в виду благотворное влияние этих наказаний на грешника, поэтому соответственным образом, если видели надобность, уменьшали их, сокращали время запрещения или даже совсем снимали его. Правило Шестого Вселенского Собора говорит: "Принявшие от Бога власть вязать и решить должны рассматривать качество греха и готовность согрешившего к обращению и так употреблять приличное недугу врачевание, чтобы соблюдать меру и не утратить спасения недугующего. Ибо не одинаков есть недуг греха, но различен и многообразен и производит многие виды вреда, из которых зло обильно разливается и далее распространяется, доколе не будет остановлено силой врачующего".
(Отсюда видна неприемлемость римо-католического взгляда на епитимии, исходящего из юридических понятий, по которому: а) всякий грех или сумма грехов должен иметь церковное наказание (помимо того, что часто бедствия, например, болезни, бывают естественными возмездиями за грех, так что и сам согрешивший видит в своей судьбе Божие наказание за грехи); б) это наказание может быть снято "индульгенцией", выдаваемой даже вперед, по случаю, например, юбилейных торжеств; в) церковь, то есть глава её, Римский епископ (папа), давая индульгенции, вменяет лицам, подлежащим епитимии, "заслуги святых", изымая их из так называемой "сокровищницы добрых дел".
Если у некоторых западных учителей древней Церкви епитимии назывались удовлетворениями, то назывались так только в нравственном смысле, как средства для углубления сознания греховности в согрешившем, удовлетворительные для своей цели воспитательной, а не юридического оправдания).
От таинства исповеди нужно отличать нравственное духовничество, издревле широко применявшееся и сейчас применяемое особенно среди иночествующих; его нередко несут лица несвященные, т. е. не имеющие священного сана, когда на них лежит долг руководства своими духовными детьми. Дело в том, что исповедание своих мыслей и поступков перед духовным руководителем имеет огромное психологическое значение, в смысле нравственного воспитания для исправления дурных склонностей и привычек, преодоления сомнений и колебаний и прочего. Но такое духовничество не имеет значения таинства или благодатного священнодействия.
Таинство Священства
О пастырском служении в Церкви было сказано в отделе о "Церковной иерархии". Было показано, что иерархия установлена в Церкви Самим Господом Иисусом Христом, что она неразрывна с существованием Церкви и что в апостольский период она получила трехстепенную организацию.
Но иерархическое служение в Церкви, особенно епископское и пресвитерское, есть служение особое, исключительное: это — служение благодатное. Здесь пастырство Божия стада, высочайший образец которого дал Господь в Своем земном служении: "Я есмь пастырь добрый, и знаю Моих, и Мои знают Меня... Я есмь пастырь добрый: пастырь добрый полагает жизнь свою за овец... " (Ин. 10, 14, 11). Здесь предстояние перед Господом в молитве не только за себя, но и за народ. Здесь руководство душами людей на пути к достижению ими Царства Небесного. Священнослужитель приносит от лица всего народа бескровную Жертву в Божественной Литургии. И если в каждом добром деле мы испрашиваем Божия благословения и Божией помощи, то можно ли представить себе вступление в высокое и столь ответственное пастырское служение - вступление на всю жизнь - без призывае Божьей благодати, благословляющей на этот подвиг, содействующей и укрепляющей будущего пастыря? И это благословение совершается. Оно низводится на приступающего в священном трепете к принятию дара священнослужения в таинстве священства, через рукоположение от епископа, который сам носит по преемству благодать священства, при молитве собора священнослужителей и народа, присутствующего на богослужении. Оно называется также таинством хиротонии: "Помолимся убо о нем, да приидет на него благодать Всесвятаго Духа", - возглашает епископ.
Священное Писание дает прямые и ясные указания на то, что поставление на степень священства есть сообщение особого благодатного таинственного дара, без которого это служение не может быть исполняемо.
Хиротония в древней Церкви
По изображению книги Деяний, когда Апостолы, действовавшие во всём по наставлению Христову и внушению Духа Святого, нашли нужным поставить в Церкви диаконов для служения трапезам - сперва обыкновенным, а впоследствии и трапезам Господним - для облегчения служения самих апостолов, они сперва предложили собранию своих учеников избрать из своей среды семь исполненных Святого Духа и мудрости мужей; а когда те были избраны и поставлены перед ними, тогда они, "помолившись, возложили на них руки" (Деян. 6, 2-6). Здесь с полной ясностью и раздельностью разграничиваются между собой два различных акта, избрание известных лиц для диаконского служения и их молитвенное рукоположение; избрание, как дело простое человеческое, рукоположение же, как особое для этой цели священнодействие и действие божественной благодати.
В той же книге Деяний находим указание на рукоположение, как на священнодействие, посредством которого поставлялись пресвитеры для первенствующей Церкви. Повествуя о том, как апостолы Павел и Варнава проходили с проповедью малоазийские города - Дервию, Листру, Иконию и Антиохию, умножая в них число христиан, писатель книги, св. апостол Лука сообщает: "рукоположивши (hirotonisondes) же им пресвитеров к каждой церкви, они помолились с постом и предали их Господу" (Деян. 14, 23). Здесь рукоположение представляется, с одной стороны, общеизвестным священнодействием, посредством которого вообще поставлялись пресвитеры для той или другой церкви, а с другой - священнодействием, имеющим особенную важность, что видно из совершения его самими апостолами Павлом и Варнавой. Отсюда ясно, что поставление это не было только обрядом или знаком, а было сообщением особого дара. И это именно засвидетельствовал впоследствии сам апостол Павел, когда в прощальной беседе своей с пресвитерами Ефесской церкви так выразился о них: "Внимайте себе и всему стаду в котором Дух Святой поставил вас блюстителями (через апостольское рукоположение, как видно из указанного выше текста), пасти Церковь Господа и Бога, которую Он приобрел Себе Кровию Своею" (Деян. 20, 28).
Наконец, в посланиях апостола Павла к Тимофею мы имеем прямое указание на рукоположение, как на такое благодатное священнодействие, через которое были поставляемы епископы. Так в Первом послании к Тимофею, бывшему епископом Ефесской церкви, апостол пишет: "Не неради о пребывающем в тебе даровании, которое дано тебе по пророчеству с возложением рук священства" (1 Тим. 4, 14). Во Втором же послании ему пишет: "Напоминаю тебе возгревать дар Божий, который в тебе через мое рукоположение" (2 Тим. 1, 6). Из сопоставления одного места с другим видно, что Тимофей был рукоположен священничеством и самим апостолом Павлом, или что то же, собором старейших священнослужителей под предстоятельством апостола Павла, а также, что в этом священнодействии Тимофею сообщен дар Божий, и этот дар Божий имеет пребывать с ним навсегда, как его достояние. От него требуется только одно — не нерадеть о нем, а возгревать его. Что здесь под рукоположением разумеется не иное рукоположение, как епископское, это вполне подтверждается дальнейшими наставлениями Тимофею: из них видно что он облечен властью рукополагать других (1 Тим. 5, 22), имеет наблюдение над находящимися в его ведении пресвитерами (1 Тим. 5,17 и 19) и вообще является строителем "в доме Божием, который есть Церковь Бога Живаго" (1 Тим. 3, 15).
Избрание и "поставление" в древней Церкви
Сказанное приводит к несомненному выводу, что апостолами, по уполномочию Христову, установлены были три иерархические степени и что для возведения избранных лиц в эти степени установлено было рукоположение, сообщающее им действительную благодать Божию, необходимую для их служения. Само собой понятно, что и преемники апостолов — епископы должны были в точности исполнять то, что установлено апостолами, т. е. поставление через рукоположение, соединяя его с тем же возвышенным смыслом и в том же значении, какое дано апостолами.
Так и было на самом деле в Церкви в последующие времена.
Хотя в первенствующей Церкви поставление в степени священства происходило после общего их избрания, с согласия церковной общины или поместной церкви, но само это "поставление" было актом совершенно отдельным и отличным от такого избрания и совершалось лицами, равными по своим полномочиям апостолам, состоявшими их преемниками. Такими лицами были и остаются епископы. Из ранних свидетельств об этом можно указать на слова св. Иринея (II век), который говорит: "надлежит следовать пресвитерам, (в смысле "старейшим" в Церкви, то есть епископам) тем, которые в Церкви и которые, как мы показали, имеют преемство от апостолов, а вместе с преемством епископства, по благоволению Отца, получили верное дарование истины". Выражение "с преемством епископства получили дарование истины" говорит, очевидно, о благодатном даре, полученном при поставлении. Ту же мысль можно найти и у Тертуллиана. У св. Климента Александрийского (III век) находится уже определенное указание, что "избрание" далеко не есть еще то, что дается поставлением через рукоположение, подобно тому как и избрание Христом апостолов, в числе которых был Иуда, не было равно тому "поставлению", которое апостолы впоследствии получили через дуновение Христово. Избрание известных лиц для священства есть дело людей, рукоположение же их не есть дело человеческое, а Божие (св. Климент Александрийский. Строматы). "Правила Апостольские" заповедуют: "Епископа да поставляют два или три епископа; пресвитера, диакона и прочих клириков, да поставляет один епископ (1-е и 2-е правила). Здесь же устанавливается неповторимость хиротонии (рукоположения): "аще кто епископ, или пресвитер или диакон приемлет от кого либо второе рукоположение, да будет извержен от священного чина и он и рукоположивший, разве только достоверно будет известно, что от еретиков имеет рукоположение" (68 правило). Таким образом, благодать, подаваемая в хиротонии, признается также неизменной и неизгладимой, как и благодать, подаваемая в крещении. Однако благодать хиротонии является особенной и отличной от благодати, подаваемой в таинствах крещения и миропомазания.
Сущность и совершительные слова таинства
Итак, таинство священства есть такое священнодействие, в котором, через молитвенное возложение епископских рук на главу избранного лица, низводится на это лицо Божественная благодать, освящающая и поставляющая его на известную степень церковной иерархии и потом содействующая ему в прохождении его иерархических обязанностей. Молитва хиротонии читается так: "Божественная благодать, всегда немощная врачующи, и оскудевающая восполняющи, проручествует (такого-то) благоговейнишего иподиакона в диакона (или диакона во пресвитера): помолимся убо о нем, да приидет на него благодать Всесвятого Духа".
Таинство хиротонии всегда включается в чин Божественной литургии. В отличие от таинства хиротонии, молитвенное поставление в низшие степени клира (чтеца, иподиакона) называется хиротесией (греческое слово "хиротесия" - чисто христианское, церковное, позднейшее).
Для епископа существует обязательство безбрачия. В первые века христианства такое требование не было обязательным, но уже с апостольских времен епископам дозволялось уклоняться от брака ради подвига воздержания. Обычай этот укрепился, и Шестой Вселенский Собор сделал его законным правилом. Что касается священников и диаконов, то Церковь решила такого обязательного бремени, как обязательного, на них не возлагать и следовать древнему правилу, возбраняя священнослужителям, по получении ими хиротонии, вступать в брак, но допуская к таинству священства лиц, уже связанных браком, и даже почитая это естественным и нормальным. Второбрачные, как и имеющие жену во втором браке, не могут быть рукополагаемы. В Римской церкви в IV-VI веках стало вводиться безбрачие также священников и диаконов. Это нововведение было отвергнуто Шестым Вселенским Собором, но это запрещение римскими папами оставлено без внимания.
(Протестанты отвергли священство как "таинство". Их пасторы избираются и поставляются народом, но не получают никакого особого благодатного посвящения и в этом смысле не отличаются от рядовых членов их общин. Исторически это объясняется оппозицией против злоупотреблений своими правами латинского духовенства в конце средних веков. Теоретическим оправданием протестанты выставили то, что поставление в священство стало называться постоянным наименованием таинства только в более позднее время. Но, конечно, такое оправдание не имеет никакой цены. Мы видим по учению и практике апостолов и по всегдашнему верованию Церкви, что хиротония от начала является таинственно-благодатным священнодействием, и потому наименование ее в более позднее время таинством ничего нового в нее не внесло, а только точнее в одном слове выразило ее сущность, подобно тому как, например, термин omousios, принятый на Первом Вселенском Соборе, ничего нового не внес в древнецерковное учение о Божестве Сына Божия, а только точнее его определил и утвердил. К сожалению, протестантские учёные, отстаивая ложную позицию протестантизма, продолжают упорно, но не доказательно выводить само понятие христианских таинств из практики языческих мистерий).
Таинство брака
Назначение христианской семьи
Семья, как известно, составляет основную клеточку общественного организма, являясь ядром и фундаментом общества. Так и в воинствующей Церкви Христовой она имеет значение основной единицы церковного Тела. Поэтому сама по себе христианская семья называется в писаниях апостолов "церковью" (целуйте Прискилу и Акилу, сотрудников моих во Христе Иисусе... и домашнюю их церковь (Рим. 16, 3-4); целуйте... Нимфана и домашнюю его церковь (Кол. 4, 15)). Отсюда понятно, какое большое внимание должно уделяться семье с точки зрения церковной, чтобы семья исполняла свое назначение быть малой "церковью".
Есть и другой образ личной жизни, благословенный в христианстве: девство или безбрачие. Безбрачие ради Христа создало другой вид церковно-общественной христианской единицы — монашество, или иночество. Церковь ставит его выше брачной жизни, и оно действительно составляет в истории Церкви ведущий слой, руководящий, опору Церкви, осуществляя в наибольшей степени нравственный закон Евангелия и охраняя догматические, богослужебные и другие устои Церкви. Но не все могут взять на себя обет девства во имя Христа и Церкви. Поэтому, благословляя девство, как совершенный образ жизни, Церковь благословляет и брачную жизнь — ради тех высоких и одновременно трудных задач, какие ставятся христианской семье, и это свое благословение признает таинством.
В таинстве брака Церковь призывает помощь Божию брачующимся в понимании ими, исполнении и достижении стоящих перед ними задач, а именно представлять собой "домашнюю церковь"; установить внутри семьи истинно христианские отношения; воспитать детей в вере и жизни по Евангелию; быть примером благочестия для окружающих; переносить в терпении и смирении неизбежные скорби, нередко и страдания, посещающие семейную жизнь.
Начальным моментом существования христианской семьи и является священнодействие брака. Главной частью в этом чинопоследовании служит возложение венцов на брачующихся со словами: "Венчается раб Божий... рабе Божией... во имя Отца и Сына и Святого Духа", и затем общее благословение брачующихся с троекратно произносимой молитвой: "Господи Боже наш, славою и честью венчай их".
Брак как установление Божие
О том, что брак имеет над собой Божие благословение, говорит Священное Писание неоднократно. Так, в Быт. 1? 27-28 читаем: "И сотворил Бог человека... по образу Божию сотвори его: мужчину и женщину сотвори их. И благословил их Бог, и сказал им: плодитесь и размножайтесь, и наполняйте землю". Также в Быт. 2, 18-24 бытописатель, сказав о сотворении жены из ребра Адама и приведении ее к мужу, добавляет: "Потому оставит человек отца своего и мать свою и прилепится к жене своей и будут одна плоть". Сам Спаситель, заповедуя соблюдать верность брака и запрещая развод, напоминает эти последние слова книги Бытия и наставляет: "Что Бог сочетал, того человек да не разлучает" (Мф. 19, 4-6). Эти слова Господа ясно свидетельствуют о нравственном достоинстве брака. Господь Иисус Христос освятил брак Своим присутствием на браке в Кане Галилейской и здесь сотворил первое Свое чудо. Апостол Павел сравнивает таинственный характер Церкви с браком в таких словах: "Мужья, любите своих жен, как и Христос возлюбил Церковь и предал Себя за нее", и далее: "посему оставит человек отца своего и мать и прилепится к жене своей и будут двое одна плоть. Тайна сея велика: я говорю по отношению ко Христу и к Церкви" (Еф. 5, 25; 5, 31-32).
Более подробно о браке и о девстве говорит апостол Павел в Первом послании Коринфянам, в 7 главе. Ставя выше брака девство, он не осуждает и брака, заповедуя его хранить, советует не разводиться даже с иноверной в надежде обращения ее в веру. Указав высшие побуждения для пребывания в девстве, приводит в заключение следующее: "таковые (брачущиеся) будут иметь скорби по плоти, а мне вас жаль" (1 Кор. 7, 28).
Имея в виду христианскую задачу брака, Церковь запрещает вступление в брак с неверными (запрещение Четвёртого и Шестого Соборов), а также с инославными.
Церковь только в исключительных случаях дает согласие на расторжение брака, главным образом, когда он уже осквернен прелюбодеянием или же когда разрушен обстоятельствами жизни (долголетнее безвестное отсутствие одного из супругов). Вступление во второй брак, после смерти мужа или жены или вообще потери одним супругом другого, допускается Церковью, хотя в молитвах о второбрачных уже испрашивается прощение греха второбрачия. Третий брак терпится только как меньшее зло во избежание большего зла — распутства (объяснение св. Василия Великого).
Таинство елеосвящения
Сущность таинства
Таинство елеосвящения есть священнодействие, в котором, при помазании тела елеем, призывается на болящего Божия благодать, исцеляющая немощи душевные и телесные (Православный Катехизис). Оно именуется также "соборованием", так как совершается собором пресвитеров, с полным числом семи; впрочем, может совершаться и меньшим числом и даже одним иереем.
Божественное установление таинства
Еще с ветхозаветных времен елей знаменовал благодать, радость, умягчение, оживление. Помазание маслом больных употребляли апостолы, как читаем у евангелиста Марка: "многих больных мазали маслом и исцеляли" (Мк. 6,13).
Наиболее ясное свидетельство о таинстве елеосвящения находится у апостола Иакова: "Болен ли кто из вас? Пусть призовет пресвитеров Церкви, и пусть помолятся над ним, помазавши его елеем во имя Господне, — и молитва веры исцелит болящего, и восставит его Господь; и если он соделал грехи — простятся ему" (Иак. 5, 14-15). Апостол говорит здесь не об особом "даре" исцелений; он предписывает священнодействие в определенной форме, которое должно войти в обычай Церкви: совершение его пресвитерами Церкви, молитву, помазание; соединяет с ним, как следствие его, облегчение телесной болезни и отпущение грехов. Нельзя также понимать указание апостола Иакова на помазание елеем, как на обычное - хотя бы для того времени - врачебное средство, так как елей, при всём его благотворном свойстве, не является врачебным средством от всех болезней. Апостолы не вводили ничего сами от себя, но учили только тому, что заповедал им Господь Иисус Христос и что внушал Дух Святой, и называли себя не "установителями" таин Божиих, а только "строителями" таин и "слугами Христовыми". Следовательно, и елеосвящение, заповедуемое святым апостолом Иаковом, имеет Божественное установление.
В древней христианской письменности можно найти косвенные свидетельства о таинстве елеосвящения у св. Иринея Лионского и у Оригена. Позднее более ясные свидетельства о нем есть у св. Василия Великого и Иоанна Златоуста, от которых остались и молитвы на исцеление недужного, вошедшие впоследствии в чинопоследование елеосвящения, а также у св. Кирилла Александрийского. В пятом веке на ряд вопросов, касающихся таинства елеосвящения, отвечает папа Иннокентий I, указывающий в своих ответах, что а) совершать его следует "над верующими больными", б) совершать его может и епископ, так как нельзя видеть в словах апостола: да призовет пресвитеры — запрещения епископу участвовать в священнодействии; в) "проходящим церковное покаяние" нельзя сообщать этого помазания, потому что оно есть "таинство": "кому воспрещаются прочие таинства, как можно дозволить только одно?"
Таинство совершается над болящими, способными сознательно его принимать и участвовать в молитве о себе (впрочем, может совершаться и над детьми). Оно может совершаться и над детьми. Местом этого священнодействия может быть храм или помещение, где находится больной. Таинство елеосвящение предваряется обычно исповедью и завершается таинством Причащения.
Видимая сторона таинства состоит в семикратном помазании последовательно священнослужителями болящего елеем в виде креста на челе, ноздрях, ланитах, устах, персях и обеих сторонах рук, сопровождаемом молитвами, чтением установленных зачал из Апостола и Евангелия. При самом помазании семикратно произносится молитва: "Отче Святый, врачу душ и телес, пославый Единородного Твоего Сына, Господа нашего Иисуса Христа, всякий недуг исцеляющего и от смерти избавляющего, исцели и раба Твоего (имярек)" и т. д. Чин елеосвящения начинается пением тропарей и канона. Последняя молитва в чине есть разрешительная от грехов. За изнемогающего больного предстает перед Господом целый собор Его служителей и молитвой веры от лица всей Церкви умоляет Его, премилосердного, даровать немощному отпущение прегрешений и очистить его совесть от всякой скверны. Имеется в виду и то, что человек, изнемогающий телом и душой, не всегда способен принести должное исповедание своих грехов; это облегчение совести принимающего таинство елеосвящения открывает путь и для благодатного уврачевания его телесного недуга через молитву веры.
Разрешается и применяется иногда в практике особый чин елеосвящения, совершаемого в храме одновременно над многими лицами в особо назначенный для этого день для общего исцеления немощей душевных и телесных; но этот чин не тождествен с таинством елеосвящения.
(Протестанты отвергли таинство елеосвящения, хотя Лютер, по крайней мере на первых порах, не был против его допущения в богослужебной практике. Римская церковь преподавала до сих пор таинство елеосвящение только таким больным, которые находятся уже при смерти, в виде напутствия к смерти, почему это таинство называется у римо-католиков "последним помазанием", таинством отходящих. Такое учение появилось в Римской церкви с XII века и находится в явном противоречии со словами апостола Иакова. Издревле в Церкви умирающим преподавалось как напутствие Святое Причащение Тела и Крови Христовых).
Молитва
Молитва, как выражение внутренней жизни Церкви
Духовная связь членов Церкви в молитве
Проявлением жизни Церкви и духовной связи ее членов с Богом во Святой Троице и всех между собой является молитва. Она настолько неразлучна с верой, что может быть названа воздухом Церкви или дыханием Церкви. Молитвы — нити живой ткани тела церковного, идущие во всех направлениях. Молитвенная связь пронизываетзывает все тело Церкви, вводя каждую его частицу в общую жизнь тела, оживляя ее и помогая ей питанием, очищением и другими видами взаимодействия (Еф. 4, 16). Она соединяет каждого члена Церкви с Небесным Отцом, членов земной Церкви между собой и членов земных с небесными. Она не прекращается, а еще более усиливается и возвышается в Небесном Царствии.
Через все Священное Писание Нового Завета проходит заповедь непрестанной молитвы. "Непрестанно молитесь" (1 Фес. 5, 17). "Всякой молитвой и прошением молитесь во всякое время духом" (Еф. 6, 18). "Сказал им также притчу о том, что должно всегда молиться и не унывать" (Лк. 18, 1).
Совершенный пример личной молитвы дал Сам Господь Иисус Христос. Он оставил, как образец, молитву Отче наш — молитву Господню. Молитва есть а) форма жизни Церкви, б) орудие, или способ ее действия, в) ее побеждающая сила.
Молитва различается: общая и частная; бывает молитва словесная, в частности — песенная, и молитва "умная", т. е. внутренняя, или умносердечная. Содержанием молитвы служат: а) хвала или слава, б) благодарение, в) покаяние, г) просьба о милости Божией, о прощении грехов, о даровании благ душевных и телесных, небесных и земных. Покаяние перед Богом иногда имеет форму беседы с собственной душой (например, нередко в канонах).
Молитва бывает о себе и о других. Молитва друг за друга выражает взаимную любовь членов Церкви. Так как, по апостолу, "любовь никогда не перестает" (1 Кор. 13, 8), то члены Церкви, не только земные молятся друг за друга, но, по закону христианской любви земные молятся об отошедших, т.е. усопших, небесные - о земных, а равно небесные - об усопших братьях, нуждающихся в молитвенной помощи. Наконец, мы сами обращаемся к небесным с просьбой молиться о нас и о наших братьях. На этой же связи небесных с земными основано и попечение ангелов о нас и молитвы им.
Сила молитвы за других постоянно свидетельствуется словом Божиим. Спаситель говорил апостолу Петру: "Но Я молился о тебе, чтобы не оскудела вера твоя" (Лк. 22, 32). Апостол Павел часто просит христиан молиться о нем: "надеюсь, что по молитвам вашим я буду дарован вам" (Флм. 1, 22); "Молитесь о нас, братья, чтобы слово Господне распространялось и прославлялось, как и у вас" (2 Фес. 3, 1). Будучи в отдалении, апостол соединяется со своими духовными братьями в общей молитве: "умоляю вас, братья, Господом нашим Иисусом Христом и любовью Духа, подвизаться со мною и молиться за меня к Богу" (Рим. 15, 30). Апостол Иаков наставляет: "Молитесь друг за друга, чтобы исцелиться: много может усиленная молитва праведного" (Иак. 5, 16). Св. Иоанн Богослов видел в откровении, как на небесах двадцать четыре старца, стоящие у престола Божия, пали перед Агнцем, имея каждый гусли и чаши, полные фимиама, "которые суть молитвы святых" (Откр. 5:8), т.е. возносили молитвы святых на земле к Престолу Небесному.
Молитвы об усопших
Молитесь друг за друга (Иак. 5, 16).
А живем ли — для Господа живем; умираем ли — для Господа умираем: и потому, живем ли или умираем, — всегда Господни (Рим. 14, 8).
Любовь никогда не перестает (1 Кор. 13, 8).
И если чего попросите у Отца во имя Мое, то сделаю, да прославится Отец в Сыне (Ин. 14, 13).
У Бога все живы. Церковную жизнь проникает живое сознание и чувство, что наши усопшие продолжают жить по смерти, только в иной форме, чем на земле, и не лишаются духовной близости к оставшимся на земле. Поэтому не прекращается и молитвенная связь с ними Церкви странствующей. "Ни смерть, ни жизнь... не смогут отлучить нас от любви Божией во Христе Иисусе, Господе нашем" (Рим. 8, 38). Отошедшие нуждаются только в одной помощи со стороны своих братьев — в молитве о прощении им грехов. "И вот какое дерзновение мы имеем к Нему, что, когда просим чего по воле Его, Он слушает нас; а когда мы знаем, что Он слушает нас во всем, чего бы мы не просили, — знаем и то, что получаем просимое от Него. Если кто видит брата своего согрешающего грехом не к смерти, то пусть молится, и Бог даст ему жизнь, то есть согрешающего грехом не к смерти. Есть грех к смерти: не о том говорю, чтобы он молился" (1 Ин. 5, 14-16). В соответствии с этим наставлением апостола и Церковь молится о всех своих чадах, которые умерли с искренним покаянием. Молясь о них, как о живых, Церковь следует словам апостола: "А живем ли — для Господа живем, умираем ли — для Господа умираем. И потому, живем ли, или умираем, — всегда Господни. Ибо Христос для того и умер и воскрес и ожил, чтобы владычествовать и над мертвыми, и над живыми" (Рим. 14, 8-9). Умершие же в нераскаянных грехах, вне общения с Церковью, не удостаиваются и молитв, как это следует из приведенных выше слов апостола Иоанна: "не о том говорю, чтобы молился", ибо такие молитвы были бы бесцельны.
Еще в ветхозаветной Церкви существовал обычай молиться за умерших, о чем свидетельствует священная история. Так, во дни благочестивого вождя иудеев Иуды Маккавея, когда при обозрении павших на поле сражения найдена была в их одеждах добыча от даров идольских, все иудеи "прославили праведного Судию Господа, открывающего сокровенное, и обратились к молитве, прося, да будет совершенно изглажен содеянный грех". А сам Иуда Маккавей послал в Иерусалим "принести за грех мертвых жертву и поступил весьма хорошо и благочестно, помышляя о воскресении" (2 Макк. 12, 39-46).
Что отпущение грехов грешникам, согрешающим не к смерти, может быть дано, как в здешней жизни, так и после смерти, это естественно заключить из слов Самого Господа: "Если кто скажет слово на Сына Человеческого, простится ему; если же кто скажет на Духа Святого, не простится ему ни в сем веке, ни в будущем" (Мф. 12, 32). Равным образом, из слова Божия знаем, что Господь Иисус "имеет ключи ада и смерти" (Откр. 1, 18), следовательно, силен отверзать затворы адовы по молитвам Церкви и в силу умилостивительной бескровной жертвы, приносимой за усопших.
В Церкви христианской все древние литургии, как восточные, так и западные, свидетельствуют о молитвенной памяти Церкви об усопших. Таковы литургии, известные под именами: апостола Иакова, брата Господня, св. Василия Великого, св. Иоанна Златоуста, св. Григория Двоеслова; также римская, испанская, гальская; наконец, древние литургии отколовшихся от Православия сект: яковитов, коптов, армян, эфиопов, сирийцев и других. При всей их многочисленности, нет ни одной, где не находились бы молитвы об усопших. О том же говорят свидетельства отцов и учителей Церкви.
О благодетельности молитвенного общения во имя Господа Иисуса живущих на земле с усопшими св. Ефрем Сирин, например, рассуждает так: "Для умерших благодетельны поминовения, совершаемые святыми во время их жизни. Смотрите, вот и пример этому представляют некоторые творения Божии, как, например, виноградник — его зреющие грозди в поле и выдавленное вино в сосудах: когда созреют ягоды на виноградной лозе, тогда вино, стоящее в доме неподвижно, начинает пениться и волноваться, как бы желая убежать. То же бывает, кажется, с растением — луком: ибо как скоро начнет созревать лук, посаженный в поле, в то же время дает отпрыски и лук, находящийся в доме. Итак, если и растения имеют между собой такое ощущение: то не более ли для умерших ощутительны молитвенные приношения? Когда же благоразумно согласишься на то, что это происходит сообразно с природой тварей, то представляй себе, что ты начаток тварей Божиих".
Молясь об усопших, Церковь предстательствует о них, так же как и за живых, не собственным именем, а именем Господа Иисуса Христа (Ин. 14, 13-14) и силой Его крестной жертвы, принесенный в избавление за всех. Эти теплые молитвы способствуют тому, чтобы семена новой жизни, с которыми отошли наши ближние, если эти семена недостаточно успели раскрыться здесь на земле, постепенно раскрывались и развивались под влиянием и при милости Божией, как развивается доброе семя в земле под живительными лучами солнца и благорастворении воздуха. Но ничто не может возродить гнилые семена, потерявшие начало растительной жизни. В подобных случаях были бы бессильны молитвы за умерших в нечестии и нераскаянности и погасивших в себе дух Христов (1 Фес. 5, 19). Именно о таких грешниках нужно понимать слова Спасителя в притче о богатом и Лазаре, что им нет избавления из ада, из его самых глубоких частей, и перехода в лоно Авраамово (Лк. 16, 27). Да, такие лица обычно не оставляют после себя искренних за них молитвенников к Богу на земле; не приобрели они себе друзей также и на небе среди святых, которые могли бы, когда они обнищали - умерли, - принять их в вечные обители (Лк. 16, 9), то есть, помолиться о них.
Конечно, на земле не известно какой участи подвергнется каждый по своей смерти. Но молитва любви никогда не бывает бесполезна. Если наши усопшие ближние удостоились Царствия Небесного, они отвечают на молитву о них ответной молитвой о нас. Если же наши молитвы бессильны им помочь, то во всяком случае они не вредны для нас, по слову псалмопевца: "молитва моя в недра мое возвратится" (Пс. 34, 13) и по слову Спасителя: "мир ваш к вам возвратится" (Мф. 10, 13). Но они и полезны для нас. Св. Иоанн Дамаскин замечает: "Если кто-нибудь хочет помазать больного миром или иным священным елеем, то сперва делается причастным помазанию сам, то есть помазующий, а потом помазует больного: так всякий, подвизающийся о спасении ближнего, сперва получает пользу сам, потом приносит ее ближнему: ибо не неправосуден Бог, чтобы забыть дела, по слову божественного апостола".
Молитвенное общение со святыми
Церковь молится о всех усопших в вере, испрашивая прощения им грехов. Ибо нет человека без греха если и один день жизни его на земле (ср. Иов. 14, 4-5). "Если говорим, что не имеем греха, то обманываем самих себя, и истины нет в нас" (1 Ин. 1, 8). Поэтому как бы ни был праведен человек, отходящий из этого мира, Церковь сопровождает его отшествие молитвой о нем ко Господу. "Поминайте наставников ваших, которые проповедывали вам слово Божие, и, взирая на кончину их жизни, подражайте вере их" (Евр. 13, 7).
Одновременно с этим, когда голос Церкви свидетельствует о праведности усопшего, христиане, кроме молитвы о нём, поучаются добрым примером его жизни и ставят его в образец себе для подражания.
Когда же, далее, общее убеждение в святости усопшего подтверждается особыми свидетельствами, каковы: мученичество, исповедничество, самоотверженное служение Церкви, дар исцелений и, в особенности, когда Господь подтверждает святость усопшего чудесами после его смерти при молитвенном поминании, тогда Церковь прославляет его особым образом. Как может Церковь не прославлять тех, кого Сам Господь называет Своими "друзьями": "Вы друзья Мои" (Ин. 15, 14); — кого принял в небесные обители, во исполнение слов: "чтобы и вы были, где Я" (Ин. 14, 3)? Тогда прекращаются молитвы о прощении грехов усопшему и о его упокоении; они уступают свое место другим формам духовного общения с ним, а именно: а) восхвалению его подвигов во Христе - так как "зажегши свечу, не ставят ее под сосудом, но на подсвечнике, и светит всем в доме" (Мф. 5, 15); б) просьбам к нему, чтобы он молился о нас, о прощении нам грехов, о нашем нравственном преуспевании, и помогал нам в наших духовных нуждах и в горестях наших.
Сказано: "Блаженны мертвые, умирающие о Господе" (Откр. 14, 13); и мы их ублажаем.
Сказано: "И славу, которую Ты дал Мне, Я дал им" (Ин. 17, 22); и мы эту славу по заповеди Спасителя им отдаем.
Также сказал Спаситель: "Кто принимает пророка, во имя пророка, получит награду пророка, и кто принимает праведника во имя праведника, получит награду праведника" (Мф. 10, 41); "Ибо, кто будет исполнять волю Отца Моего Небесного, тот мне брат и сестра, и матерь" (Мф. 12, 50). Поэтому и нам надлежит принимать праведника, как праведника. Если он брат для Господа, то должен быть таковым и для нас; святые есть наши духовные братья, сестры, матери, отцы, и наша любовь к ним выражается в молитвенном общении с ними.
Апостол Иоанн писал христианам: "О том, что мы видели и слышали, возвещаем вам, что бы и вы имели общение с нами; а наше общение — с Отцом и Сыном Его Иисусом Христом" (1 Ин. 1, 3), и в Церкви не прерывается это общение с апостолами; оно переходит с ними в другую область их бытия, небесную.
Близость святых к престолу Агнца и возношение ими молитв о Церкви на земле изображены в Откровении св. Иоанна Богослова: "И я видел, и слышал голос многих Ангелов вокруг престола и животных и старцев, и число их было тьмы и тысячи тысяч", которые восхваляли Господа (Откр. 5, 11).
Молитвенное общение со святыми есть осуществление на деле связи христиан на земле с Церковью небесною, о которой говорит апостол: "Но вы приступили к горе Сиону и ко граду Бога живого, к небесному Иерусалиму и тьмам Ангелов, к торжествующему собору и Церкви первенцев, написанных на небесах, и к Судии всех Богу, и к духам праведников, достигших совершенства" (Евр. 12, 22-23).
Священное Писание представляет многочисленные примеры того, что праведники, еще живя на земле, могут видеть и слышать и знать многое, что недоступно обычному восприятию, тем более эти дары им присущи, когда они совлеклись плоти и находятся на небе. Апостол Петр прозрел в сердце Анании (Деян. 5, 3); Елисею открылся незаконный поступок слуги Гиезия (4 Цар. 4) и, что еще удивительнее, ему открылись все тайные намерения двора Сирийского, которые он затем сообщил царю Израильскому (4 Царств 6, 12). Святые, находясь на земле, проникали духом в мир горний, и одни видели сонмы ангелов, другие удостаивались созерцать образ Бога (пророки Исаия, Иезекииль), иные были восхищаемы до третьего неба и слышали там таинственные неизреченные глаголы, как например, апостол Павел. Тем более, находясь на небе, они способны знать происходящее на земле и слышать обращающихся к ним, так как святые на небе "равны ангелам" (Лк. 10, 36). Из притчи Господней о богатом и Лазаре узнаем, что Авраам, находясь на небе, мог слышать вопль богача, страждущего во аде, несмотря на "великую пропасть", разделяющую их. Слова Авраама: братья твои имеют "Моисея и пророков, пусть слушают их" (Лк. 16, 26-29), — ясно показывают, что Авраам знает жизнь еврейского народа, происходившую после его кончины, знает о Моисее и его законе, о пророках и их писаниях. Духовное зрение душ праведников на небе, несомненно, больше, чем было на земле. Апостол пишет: "Теперь мы видим, как бы сквозь тусклое стекло, гадательно, тогда же лицом к лицу; теперь знаю я отчасти, а тогда познаю, подобно как я познан" (1 Кор. 13, 12).
Святая Церковь, всегда содержала учение о призывании святых с полной уверенностью в их предстательстве за нас перед Богом на небе. Это видим из древних литургий. В литургии апостола Иакова говорится: "особенно же творим память о Святой и Славной Приснодеве, блаженной Богородице. Помяни Ее, Господи Боже, и по Ее чистым и святым молитвам пощади и помилуй нас". Св. Кирилл Иерусалимский, изъясняя литургию Иерусалимской церкви, замечает: "Потом поминаем (принося бескровную Жертву) и прежде почивших, во первых патриархов, пророков, апостолов, мучеников, чтобы их молитвами и предстательством принял Бог моление наше".
Многочисленны свидетельства отцов и учителей Церкви, особенно начиная с IV века, о почитании Церковью святых. Но уже от начала II века имеются прямые свидетельства древнехристианской письменности о вере в молитвы святых на небе о их братьях земных. Свидетели мученической кончины св. Игнатия Богоносца (начало II века) говорят: "возвратившись домой со слезами, мы имели всенощное бдение... потом, немного уснувши, некоторые из нас увидели внезапно восстающего и обнимающего нас, а другие также увидели молящегося за нас блаженного Игнатия". Подобные записи с упоминанием о молитвах и ходатайстве за нас мучеников имеются и в других сказаниях эпохи гонений на христиан.
О внешних сторонах молитвы
Телесное богопоклонение
Молитва есть возвышение ума и сердца к Богу. Однако, пока мы живем в теле, на земле, молитва наша, естественно, выражается в различных внешних формах, сюда относятся коленопреклонения, крестное знамение, воздеяние рук, употребление разных богослужебных предметов и все наружные действия общественного христианского богослужения.
Христианское поклонение Богу по своей возвышенности есть "поклонение в духе и истине" (Ин. 4, 23-24). Христианское богослужение несравненно возвышеннее ветхозаветного. Хотя ветхозаветное было установлено по повелению Самого Бога (Исх. 25, 40), однако оно служило только "образу и тени небесного" (Евр. 8, 5). Оно отменено, как "ветшающее и стареющее", близкое "к истлению" (Евр. 8, 13), с установлением Нового Завета, освященного Святою Кровью Господа Иисуса Христа. Богослужение Нового Завета состоит не в постоянных принесениях в жертву тельцов и овнов, а в молитве славословий, благодарений и прошений, в принесении бескровной Жертвы Тела и Крови Христовых и в даровании благодати святых таинств.
Однако христианская молитва не лишена разнообразных внешних действий. Сам Господь Иисус Христос не избегал внешних молитвенных и тайнодейственных проявлений: Он преклонял колена, пал на лице Свое и молился; воздвиг руки Свои и благословил; дунул и сказал Своим ученикам: мир вам; применял внешние действия при исцелениях, посещал иерусалимский храм и называл его "дом Отца Моего", храм Мой, храмом молитвы наречется" (ср. Мф. 21, 13). Так же поступали и апостолы.
Духовное поклонение необходимо сопровождать телесным, вследствие тесной связи и взаимодействия души и тела. "Не знаете ли, что тела ваши есть храм живущего в вас Святого Духа, Которого имеете вы от Бога, и вы не свои? Ибо вы куплены дорогою ценою. Посему прославляйте Бога и в телах ваших и в душах ваших, которые есть Божии" (1 Кор. 6, 19-20).
Христианин призван к тому, чтобы славить Бога не только душой и в своем теле, но чтобы даже все его окружающее он направлял к прославлению Господа. "Едите ли, пьете ли, или иное что делаете, все делайте в славу Божию" (1 Кор. 10, 31). Молитвой должно освящать не только себя, но и то, чем мы пользуемся: "Ибо всякое творение Божие хорошо и ничто не предосудительно, если принимается с благодарением, потому что освящается словом Божиим и молитвою" (1 Тим. 4, 4-5). Христианин призывается сознательно способствовать тому, чтобы и вокруг него, и в его руках, и в его сознании осуществлялся призыв псалма: "Все дышащее да хвалит Господа!" (Пс. 150, 6). И осуществление этого дает православное богослужение, взятое во всем его объеме.
Одним из внешних видов богопоклонения и почитания святых является употребление священных изображений и поклонение перед ними.
Среди разных дарований человеку, отличающих его от других тварей, есть дар художества или изображений в линиях и красках. Дар этот благородный, высокий, и он достоин того, чтобы им прославлять Бога. Всеми доступными для нас чистыми и высокими способами надлежит славить Бога, по призыву псалмопевца: "Благослови душе моя, Господа, и вся внутренняя моя, имя святое Его" (Пс. 102, 1). Вся внутренняя — все способности души. И действительно, способность художества есть дар от Бога. Некогда при Моисее "Господь назначил Веселиила, сына Урии, сына ора, из колена Иудина, и исполнил его духом Божиим, мудростью, разумением, ведением и всяким искусством, составлять искусные ткани, работать из золота, серебра и меди, и резать камни для вставления, и резать дерево и делать всякую художественную работу. И способность учить других вложил в сердце его... Он исполнил сердце их мудростью, чтобы делать всякую работу резчика и искусного ткача и вышивателя". (Исх. 35, 30-35). Вещественные предметы, сделанные искусной работой художника для скинии Моисеевой, как впоследствии и для Соломонова храма, все были священны. Но притом, тогда как одни служили более священными украшениями, другие были особо почитаемы и представляли собой исключительные места славы Божией. Таковым был "ковчег завета", само прикосновение к которому без особого благословения могло повлечь смерть (2 Цар. 6, 7: случай с Озой во время перенесения ковчега при Давиде, когда Оза был поражен смертью за то, что взялся рукой за ковчег). Таковыми были над ковчегом в скинии "херувимы славы", посреди которых благоволил Сам Бог открываться и давать Свои повеления Моисею. "Там Я буду открываться тебе и говорить с тобою над крышкою, посреди двух херувимов, которые над ковчегом откровения, о всем, что ни буду заповедовать через тебя сынам Израилевым" (Исх. 25, 18-22): это был "видимый образ невидимого Бога", по выражению митрополита Макария (Православное догматическое богословие).
Среди многочисленных изображений на стенах и завесах ветхозаветного храма не было изображений усопших праведников, как они есть в христианской Церкви. Не было их там потому, что праведники сами ожидали еще своего избавления, изведения их из ада, которое совершено нисшествием во ад и воскресением Христовым. Они, по апостолу, "не без нас достигли совершенства" (Евр. 11, 40), они прославлены, как святые, в Новом Завете.
Если же в Священном Писании даны строгие запрещения против сооружения кумиров-идолов и их почитания, то никак нельзя переносить эти запрещения на христианские иконы. Идолы являются изображениями ложных богов, и поклонение им было поклонением бесам или же несуществующим, воображаемым существам, и таким образом, по существу, самим бездушным предметам, дереву, золоту или камню. Но Священное Писание строго научает нас "отличать священное от не священного и чистое от нечистого" (Лев. 10, 10). Кто не умеет отличить священные изображения от идолов, кто хулит и оскверняет иконы, те святотатствуют и подвергаются осуждению Священного Писания, говорящего: "как же ты... гнушаясь идолов, святотатствуешь?" (Рим. 2, 22).
Открытия церковной археологии показывают, что в древнехристианской Церкви существовали священные изображения в катакомбах и в других местах молитвенных собраний, а впоследствии в христианских храмах. Если в некоторых случаях христианские писатели высказываются против статуй и подобных изображений, то они имеют в виду языческие поклонение (Эльвирский собор в Испании в 305 году). Иногда же подобные высказывания и запрещения вызывались особыми обстоятельствами того времени, например, необходимостью скрывать свои святыни от гонителей-язычников и от враждебно настроенной нехристианской массы населения.
Естественно полагать, что начальный период истории христианства требовал сначала отвлечь людей от языческого идолопоклонства, прежде чем проводить в жизнь идею полноты форм прославления Бога и Его святых, — форм, среди которых имеет место и прославление в красках, в священных изображениях.
Седьмой Вселенский Собор следующим образом выразил догмат о почитании святых икон: "...со всяким тщанием и осмотрительностью определяем, чтобы святые и честные иконы предлагались (для поклонения) точно также, как и изображение честного и животворящего Креста... Чем чаще при помощи икон они (изображённые на иконах Господь Иисус Христос, Богородица, ангелы и святые) делаются предметом нашего созерцания, тем более взирающие на эти иконы побуждаются к воспоминанию о самых первообразах и приобретают более любви к ним; чествовать их (иконы) лобзанием и почитательным поклонением, не тем истинным по вере нашей богопочитанием, которое подобает единому Божескому естеству, но почитанием, фимиамом и возжением свечей, ибо честь, воздаваемая образу, переходит к первообразному".
Воздавая почитание угодникам Божиим, отошедшим душами своими на небо, Святая Церковь вместе с тем чествует и оставшиеся на земле мощи или тела угодников Божиих.
В Ветхом Завете не было почитания тел праведников, как и сами праведники только еще ожидали избавления себе. Тогда и плоть сама по себе считалась нечистой.
В Новом Завете, по воплощении Спасителя, возвышено не только понятие о человеке во Христе, но и понятие о телах как жилищах Духа Святого. Сам Господь, Слово Божие, воплотился и принял на себя человеческое тело. Христиане призываются к тому, что бы их не только души, но и тела, освященные святым крещением, освящаемые принятием Пречистых Тела и Крови Христовых, становились истинными храмами Святого Духа. "Не знаете разве, что тела ваши суть храм живущего в вас Святого Духа" (1 Кор. 6, 19). И потому тела христиан, живших праведной жизнью или ставших святыми принятием мученической смерти, достойны особого уважения и чествования.
Святая Церковь во все времена, следуя священному преданию, оказывала святым останкам чествование. Это выражалось: а) в благоговейном собирании и хранении останков угодников Божиих, как известно еще из сказаний II века, а затем из свидетельств последующего времени, б) в торжественных открытиях и перенесениях святых мощей, в) в построении над ними храмов и алтарей, г) в установлении празднеств в их память, д) в путешествиях к святым гробницам и в украшении их, е) в постоянном правиле Церкви — полагать в основание алтарей мощи святых мучеников или влагать святые мощи в святые антиминсы, на которых совершается божественная литургия.
Это столь естественное чествование останков угодников Божиих находит для себя твердое основание в том, что Сам Бог благоволил их почтить и прославить бесчисленными знамениями и чудесами, свидетельствуемыми в продолжение всей истории Церкви.
Еще в Ветхом Завете, когда святые не были почитаемы особым посмертным прославлением, были знамения от тел усопших праведников. Так, тело одного умершего после прикосновения к костям пророка Елисея в гробе его тотчас ожило и мертвый восстал (4 Цар. 13, 21). Тело св. пророка Илии было вознесено при его жизни на небо, а милость Илии, оставленная им Елисею, разверзла прикосновением своим воды Иордана при переходе реки Елисеем.
Переходя к Новому Завету, читаем в книге Деяний, что на больных возлагали платки и опоясания с тела апостола Павла и у больных прекращались болезни и злые духи выходили из них (Деян.19, 12). Святые отцы и церковные учители свидетельствовали перед своими слушателями и читателями о чудесах от останков святых, нередко призывая этих своих современников в свидетели истинности своих сообщений. Например, св. Амвросий говорит при открытии мощей св. Гервасия и Протасия: "Вы узнали и даже сами видели многих, освободившихся от демонов, а ещё больше таких, которые лишь касались одежды святых, тотчас исцелялись от своих немощей. Возобновились чудеса древнего времени с тех пор, как через пришествие Господа Иисуса излилась на землю благодать обильнейшая: вы видите многих, исцелившихся как бы тенью святых. Сколько убрусов передаются из рук в руки! Сколько одежд, которые были возлагаемы на священнейшие останки, и от одного прикосновения сделавшись целебными, испрашивают верующие друг у друга: все стараются хоть несколько прикоснуться, и тот, кто прикоснулся, здрав бывает". Подобные свидетельства можно читать у св. Григория Богослова, св. Ефрема Сирина, св. Иоанна Златоуста, блаженного Августина и других.
Уже от начала второго века имеются сообщения о чествовании христианами останков святых. Так, после описания мученической кончины св. Игнатия Богоносца, епископа Антиохийского, епископа Антиохийского, лицо, бывшее свидетелем этой кончины, сообщает, что "оставшиеся от его тела (он был растерзан зверями в цирке) только твердейшие части отвезены были в Антиохию и положены в полотно, как бесценное сокровище по благодати, обитающей в мученике, оставленное Святой Церкви". Жители городов, начиная от Рима, преемственно принимали тогда и несли эти останки на раменах своих, как свидетельствовал потом св. Иоанн Златоуст, "до здешнего города (Антиохии), восхваляя увенчанного победителя и прославляя подвижника". Также после мученической кончины св. Поликарпа, епископа Смирнского, и сожжения проконсулом его тела, христиане "собрали кости св. Поликарпа, как сокровище, драгоценнее дорогих камней и чище золота, и положили их... для празднования дня его мученического рождения и в научение и утверждение будущим христианам".
(Останки святых (в греческом: ta lipsona - останки, от "оставляю"; в латинском: reliquiae, от reliquo, "оставляю"), почитаются независимо от их нетленности, а из преклонения перед святой жизнью или мученической смертью святого, и тем более, когда очевидны и подтверждены знамения исцелений при молитвах святым о предстательстве их перед Богом. Церковные соборы не раз запрещали (например, Московский собор 1667 года) признание усопших людей святыми только по одному признаку нетления их тел. Но конечно, нетление тел праведников принимается, как одно из знамений Божиих о святости этих усопших.
При случае отметим, что славянское слово "мощи" относится не только к телам святых: на церковно-славянском языке этим словом обозначаются вообще тела усопших. Так, в последовании погребения в Требнике читаем: "и вземше мощи усопшего, отходим в храм... мощи убо полагаются в паперти... и тако вземши мощи отходим ко гробу" и тому подобное. Древнеславянское "мощи" (корень: "мог") родственно, по-видимому, со словом "могила". Почитая святые мощи, мы верим не в "мощь", не в "могущество" или силу самих по себе останков святых, а в молитвенное предстательство святых, святые мощи которых, находясь перед нашим взором, пробуждают в наших сердцах чувство близости к нам самих угодников Божиих, носивших некогда на себе эти тела).
Путь христианина
Крест Христов — путь, сила и знамя Церкви
Догматическое учение Церкви имеет самую тесную связь со всем нравственным строем христианской жизни, оно дает ей верное направление. Любое отступление от догматических истин приводит к неправильному пониманию нравственного долга христианина. Вера требует жизни "по вере".
Спаситель определил нравственный долг человека кратко в двух заповедях Закона: заповеди о любви к Богу — всем сердцем, всей душой, всей мыслью, всем разумением, — и заповеди о любви к ближнему как к самому себе. Но при этом Спаситель научил, что подлинное исполнение этих заповедей невозможно без самоотречения в той или другой степени, жертвенности: оно требует подвига.
Где же верующий найдет силы для подвига? Он получит их через общение со Христом, через любовь ко Христу, побуждающую следовать за Ним. Это следование в подвиге Христос назвал "игом Его". "Возьмите иго Мое на себя... иго бо Мое благо и бремя Мое легко есть" (Мф. 11, 30). Он назвал его также крестом. Еще задолго до дня Своего распятия на кресте Господь учил: "Если кто хочет идти за Мною, отвергнись себя и возьми крест свой и следуй за Мною" (Мф. 16, 24).
"Кто не берет креста своего и следует за Мной, тот не достоин Меня" (Мф.10, 38).
Православный путь христианина — это путь креста и подвига. Иными словами говоря, это путь терпения, перенесения скорбей, преследований за имя Христово и опасностей от врагов Христа, пренебрежения благами мира ради Христа, борьбы со своими страстями и похотями.
Такой путь следования Христу прошли Его апостолы. "Я сораспялся Христу", пишет апостол Павел. "Я не желаю хвалиться, только Крестом Господа нашего Иисуса Христа, которым для меня мир распят, и я для мира" (Гал. 2, 19; 6, 14). Следуя путем Христовым, апостолы закончили свой подвиг жизни мученической смертью.
К подвигу, в меру своих сил, призываются все верующие: "Те, которые Христовы, распяли плоть со страстями и похотями" (Гал. 5, 24). Нравственная жизнь не обходится без внутренней борьбы, без воздержания. "Ибо многие, — пишет апостол, — о которых я часто говорил вам, а теперь даже со слезами говорю, поступают как враги Креста Христова: их бог — чрево, и слава их — в сраме, они мыслят о земном" (Флп. 3, 18-19).
Вся история Церкви строилась на подвигах: сначала на страданиях мучеников первохристианства, на жертвенных трудах столпов Церкви — святителей, а потом на личных аскетических подвигах, на достижениях духа в борьбе с плотью пустынников и других подвижников, "земных ангелах и небесных человеков" и "праведных", живших в миру и не осквернившихся от мира. И так доныне украшается христианство исповедниками и мучениками за веру во Христа. И Святая Церковь поддерживает в верующих этот долг самоограничения и духовного очищения наставлениями и примерами из Евангелия и всего Священного Писания, примерами святых, предписаниями церковного устава, бдениями, постами и призывами к покаянию.
Таков жребий не только отдельного христианина, но и самой Церкви в ее совокупности: "Быть гонимыми за крест Христов", как это представлено в видениях апостола Иоанна Богослова в Апокалипсисе. Церковь же многие периоды своей истории переносит совершенно открытые скорби и преследования и мученическую смерть лучших ее служителей, — что один современный священнослужитель и церковный писатель назвал "жатвами Божиими", — а в другие периоды, даже в периоды видимого благоденствия, переносит скорби от внутренних врагов, от недостойного образа жизни членов ее, в частности, людей, назначенных к служению ей.
Так определяется догмат о Кресте:
Крест есть путь христианина и Церкви.
Но при этом он есть и сила Церкви. Мысленными очами взирая "на Начальника веры и Совершителя Иисуса" (Евр. 12, 2), христианин черпает духовные силы в сознании, что за крестной смертью Господа последовало воскресение, что Крестом побежден мир, что если с Господом умираем, то с Ним и царствовать будем и "в явлении Его славы возрадуемся и восторжествуем" (1 Пет. 4, 13).
Крест есть, наконец, знамя Церкви. От того дня, когда Спаситель нес на Своих раменах Крест на Голгофу и был распят на вещественном Кресте, Крест стал видимым знаком и знамением христианства, Церкви, каждого верующего во Христа.
Не все, принадлежащие к "широкому христианству", имеют такое понимание Евангелия. Некоторые большие христианские общества отвергают Крест, как видимое знамя, считая, что он как был так и остался орудием поругания. Предостерегал от такого "соблазна о кресте" уже апостол Павел (Гал. 5, 11), предостерегал, чтобы "не упразднить Креста Христова. Ибо слово о Кресте для погибающих юродство есть, а для нас, спасаемых, сила Божия есть" (1 Кор. 1, 17-18). Он увещевал не стыдиться Креста как бы знамени поругания: — "выйдем к Нему (Господу) за стан, нося Его поругание", наставлял он (Евр. 13, 13-14). Ибо поругание на Кресте привело к воскресению во славе, и Крест явился орудием спасения и путем к славе.
Имея всегда перед собой образ Креста, совершая на себе знамение Креста, христианин, во первых, приводит себе на память, что он призван следовать стопам Христовым, перенося во имя Христово скорби и лишения за свою веру; во вторых, он укрепляется силой Креста Христова на брань со злом в самом себе и в мире; и в третьих, исповедует, что он ждет явления славы Христовой, второго пришествия Господа, которое само будет предварено явлением на небе знамения Сына Человеческого, согласно божественным словам Самого Господа (Мф. 24, 30): этим знамением, по единодушному разумению отцов Церкви, будет величественное явление на небе Креста.
Полагаемое нами на себя или изображаемое на себе движением руки крестное знамение есть молчаливое, но в то же время громкое, ибо открытое исповедание веры.
Таким образом, с Крестом связано всё величие нашего искупления. Он напоминает нам о необходимости личного подвига для христианина. В представлении Креста, даже в самом его именовании, суммируется вся евангельская история, а ровно и история мученичества и исповедничества христианского за все его века.
Углубляясь в богатство мыслей, связанных Крестом, Церковь воспевает силу Креста: "Непобедимая и непостижимая и божественная Сило Честнаго и Животворящего Креста не остави нас грешных".
* Текст приводится по книге:
Протопресвитер Михаил Помазанский. Православное догматическое
богословие. М., Издательский Совет РПЦ, Изд-во "Дар", 2005, -
напечатанной по изданию: Прот. Михаил Помазанский. Православное
догматическое богословие. В сжатом изложении. (Поправленное и пополненное автором в 1981 г.) Platina, 1992.
При использовании материалов сайта ссылка на источник обязательна
← Обратно Далее →
