Игумен Нектарий (Морозов)

Епитимья не наказание

Сегодня мы решили поговорить о епитимье. Многим кажется, что это понятие пришло из прошлого, из тех времен, когда Церковь была «слишком строга»; сегодня же в епитимье нет никакой надобности. На самом деле епитимья призвана стать неотъемлемой и органичной частью жизни каждого православного христианина. На вопросы отвечает главный редактор нашего журнала игумен Нектарий (Морозов).

— Слово епитимья (епитимия, эпитимия) с греческого переводится как наказание. Это действительно наказание? Или выплата своеобразного штрафа? Или некое духовное упражнение, способствующее избавлению от греха, неповторению его? Может быть, епитимья нужна для того, чтоб человек не расслаблялся и не забывал о своей «удобопреклонности» к какому-либо греху?

— Можно сказать, что епитимья — наказание, если мы обратимся к церковнославянскому значению этого слова: наказание — это не кара, а научение. Епитимья не наказание в современном значении этого слова и не штраф, потому что не может человек принести Богу какую-то компенсацию за совершенные грехи — слишком неравные это субъекты, Бог и человек. Господь ищет не удовлетворения в юридическом смысле, а другого — сердца сокрушенного и смиренного, сердца, от греха отвращающегося. Епитимья — это деятельное выражение нашего покаяния. Если человек совершил грех, особенно если это грех тяжкий — требуется нечто, что помогло бы ему самому этот грех прочувствовать и осознать. Виждь смирение мое и труд мой и остави вся грехи моя — это слова из 24-го Псалма. Человек смиряется и трудится, а Господь посылает ему Свою благодать.

— Современный прихожанин очень мало знает о епитимье — разве что понаслышке…

— К сожалению, у нас сегодня нет единой епитимийной практики. Многие священники не дают епитимьи вообще; есть отдельные священники, которые дают, и подчас слишком тяжелую, неудобоносимую, скорей подавляющую и разрушающую человека как христианина, как личность, нежели созидающую его. Есть, конечно, и те, кто руководствуется в своей духовнической практике разумными принципами: назначают такую епитимью, которая помогала бы человеку и с грехом справиться, и более глубоко воцерковиться, и была бы при этом посильна.

— В чем может заключаться епитимья, кроме чтения определенных молитв?

— Она может заключаться, например, в более строгом посте, если человек физически способен более строгий пост выдержать; в отказе от каких-либо удовольствий; но наиболее распространенная епитимья — это определенное молитвенное правило. Либо какое-то количество поклонов с покаянной молитвой, либо чтение Покаянных канонов — Спасителю, Божией Матери. Примеры применения епитимьи можно брать из практики архимандрита Иоанна (Крестьянкина) и архимандрита Кирилла (Павлова). Чаще всего, эти епитимьи выражались в чтении молитвенного правила, и бывало так, что люди, исполнившие уже эти епитимьи, не хотели потом от этого молитвенного правила отказываться. Таким образом, эти два старца через епитимью приучали человека к молитве.

Архимандрит Кирилл (Павлов) нередко назначал в качестве епитимьи чтение Священного Писания — Евангелий, Апостола. Ну, казалось бы, что это за епитимья — читать Евангелие? А отец Кирилл давало такую епитимью людям, которые и Евангелия-то никогда не открывали и не могли себя заставить. Он говорил: ты совершил такой-то грех, вот теперь читай Евангелие. Человек начинал читать и втягивался, и привыкал читать его постоянно. А у схиигумена Саввы (Остапенко) была такая епитимья для некоторых людей: не произносить более тридцати трех слов в день. Не при всяком образе жизни это возможно, конечно, но, видимо, он назначал ее тем, для кого это было реально. И многие потом, когда он разрешал их от этой епитимьи, просили ее оставить, поскольку чувствовали духовную пользу.

— Приходилось читать, что при искреннем раскаянии епитимья не обязательна; в каком же случае ее все-таки налагают и как определяется ее «размер»?

— Это очень индивидуально. Иной человек настолько убит своим грехом, что ему не епитимью надо давать, а поддержать и утешить, и убедить, что Господь простит.

Иногда бывает так: человек приходит в храм и кается в таком наборе тяжких, смертных грехов, что священник ужасается. Но в то же время он видит этого человека и понимает: этот человек ни разу в жизни своей не молился иначе, чем словами «Господи, помоги», и то только в самые страшные минуты своей жизни. И заставлять его читать Покаянный канон, в котором он не поймет ни единого слова,— наверное, неправильно. Лучше дать ему какую-то самую простую епитимью: клади хотя бы утром десять поклонов с молитвой «Боже, буди милостив ко мне, грешному» и вечером клади, но только с чувством. Наверное, это оправдано, потому что большей епитимьи этот грешник не исполнит. С другой стороны — к священнику может прийти постоянный прихожанин, регулярно исповедующийся, ведущий вполне благочестивую жизнь — и покаяться, например, в том, что съел мороженое в постный день. Здесь важно помнить: чем ближе человек стоит к Богу, чем больше он уже получил, тем больше с него спрашивается. Потому вполне естественно дать этому человеку какую-то епитимью для того, чтоб это расслабление не поразило его еще глубже. Но епитимья и в этом случае может быть разной. Если перед священником человек, для которого мороженое — сильнейший соблазн, можно дать, например, такую епитимью: не ешь мороженого месяц. А в другом случае за то же мороженое можно назначить епитимью в виде чтения Покаянного канона. Но надо всегда знать, к чему в человеке отнестись по-настоящему серьезно. Епитимья должна быть чувствительной, но не ломающей человека.

— Всегда ли епитимья сопровождается запретом в Причащении? Может ли человек, не исполнивший еще до конца своей епитимьи, причащаться?

— Запрет на Причащение Святых Христовых Таин в качестве епитимьи налагается в тех случаях, когда человеком совершены смертные грехи, не дающие возможности допустить человека до Причастия. Это убийство, блуд, прелюбодеяние, обращение к магии. Что касается сроков — мы не можем сегодня руководствоваться канонами, предписывающими для этих людей запрещение причащаться в течение долгих лет. Если мы сегодня отлучим человека от Причастия на десять лет, он, скорее всего, будет потерян для Церкви и погибнет. Меж тем, все, что делается в Церкви, делается ради спасения человека, а не наоборот. Поэтому за тяжкие, смертные грехи (я не говорю об убийстве, это вообще отдельный случай) те же отец Кирилл и отец Иоанн давали епитимью кому-то на два месяца, кому-то на четыре. Если в грехе была какая-то особая тяжесть, то порой епитимья могла длиться и до года.

Я сам в свое время задавал отцу Кириллу такой вопрос: приходит человек в храм, кается в тяжких грехах, и я понимаю, что если я сейчас этого человека до Причастия не допущу, он уйдет и не придет больше. Можно ли его допустить — и лишь потом дать ему епитимью, не связанную с запретом Причащения? Отец Кирилл отвечал: в некоторых случаях ради пользы человека так можно сделать. Но если видно, что человек в силах понести епитимью, что он не уйдет и не пропадет — тогда лучше поступить иначе, отлучить его от Причастия на какое-то время.

 — Одно дело — когда перед священником (духовником) хорошо известный ему человек, другое — когда к священнику на исповедь потоком идут незнакомые люди. В этом, последнем случае также возможно наложение епитимьи?

— Врач, который хорошо знает наш организм, назначает лечение с учетом особенностей организма. А когда мы приходим к врачу незнакомому — он вполне может прописать нам лекарство, которое не принесет пользы, напротив, навредит. То же самое и в Церкви: если духовник хорошо знает человека, он знает, что ему сказать и какую епитимью необходимо дать. Если же перед священником незнакомый человек — он должен прежде всего помнить древнюю врачебную заповедь «Не навреди». И идти срединным путем, давая человеку епитимью не строгую, но ощутимую.

— К сожалению, в церковной жизни последних лет мы часто сталкиваемся с различными перекосами. Как быть человеку, на которого наложена епитимья действительно неудобоносимая или просто жестокая, например — отлучение от Причастия на много лет?

— В этом случае надо писать прошение на имя правящего архиерея той епархии, в которой человек живет. Отменить епитимью, назначенную священником, может только архиерей. Впрочем, есть исключения. Известны случаи, когда епитимья назначается за грех, который уже исповедан, и за который человек понес уже в свое время епитимью. Особенно часто это случается в некоторых сомнительных паломнических поездках. Если человек после этого приходит к своему духовнику и спрашивает его: «Что мне теперь делать?» – духовник должен объяснить ему, что епитимья в данном случае наложена некорректно и исполнять ее не надо. Чтобы не стать жертвой перекоса, лучше исповедоваться всегда у одного и того же священника.

— Но почему, на Ваш взгляд, епитимья уходит из церковной практики?

— Мне представляется, что одна из причин отмирания епитимийной практики заключается в частоте повторения грехов. То, что ранее воспринималось самим человеком как падение, сегодня воспринимается как «естественное», т.е. вполне простительное прегрешение. Человек, переживавший свое падение, был готов исполнять длительную суровую епитимью, и с Божьей помощью справлялся, в конце концов, с грехом. А человеку, который, даже и каясь на исповеди, внутренне относится к своему греху очень легко — епитимья не поможет. Он будет исполнять эту епитимью и падать раз за разом. И священником может овладеть своего рода малодушие — ну что ж я буду опять давать ему епитимью, если она бесполезна, если он все равно упадет. Хотя в данном случае надо было бы вспомнить преподобного Иоанна Лествичника: если человек падает, но раз за разом восстает и полагает начало покаянию — рано или поздно его Ангел-хранитель почтит такое постоянство и твердость, подаст помощь против греха, в котором человек кается. Поэтому не надо, наверное, отказываться от епитимьи.

— Но только ли поэтому от нее отказываются, или еще и потому, что современный человек совершенно к этому не готов, нет у него на это ни смирения, ни послушания?

— Да, бывает, что человек настолько горд и обидчив, что само слово «епитимья» вызывает у него неприятие. Но дело в том, что епитимья — она как раз и служит к начальной выработке смирения, послушания, терпения. Преподобный Исаак Сирин говорит, что милость Божия дается человеку в первую очередь все-таки не за труды, а за смирение. Труды без смирения не спасают, а смирение без трудов может спасти. Смысл епитимьи именно в том, чтоб не сам человек назначил себе какое-то испытание или наказание, а именно принял то, что заповедует ему исполнить Церковь.
Почему уходим от епитимьи? Есть такое слово — апостасия. Отступничество. Это понятие объемлет, пожалуй, все недостатки нашей церковной жизни. Отступничество и как следствие — охлаждение. Отмирание епитимийной практики имеет причиной именно это. Но все зависит от конкретного человека. Если священник серьезно относится к своему служению и к людям — он обязательно будет прибегать к епитимье.

— Но я боюсь в своей церковной жизни столкнуться с епитимьей. И не я одна, наверное, боюсь. Причина — вынесенный из детства страх наказания (точнее, страх оказаться в унизительном положении наказанного), и страх чьего-то вторжения в мою личную жизнь: «Не навязывайте, сама разберусь, что и когда мне делать». Как это преодолеть?

— Здесь нет, наверное, смысла говорить: «Вы все равно должны». Лучше говорить о том, чего человек на сей день еще не может — в силу каких-то душевных особенностей. И о священнике. Отношение священника к человеку в идеале сродни отношению реставратора к иконе — испорченной, искореженной, закопченной, да еще и заляпанной какими-то современными красками. Опытный реставратор старается понять намерение автора, который эту икону писал. И ради этого всматривается в те черты, которые сохранились. И очень легкими, очень осторожными движениями начинает понемногу возвращать иконе первоначальный образ. У священника та же задача — вернуть человека к его первообразу, к тому образу Божьему, который напечатлен в нашей душе, и при этом не навредить. Он должен очень деликатно действовать, чтобы не было вот этой реакции отторжения — страха, о котором вы говорите. Не внешней властью для человека быть, а сотрудником. Чтоб человек чувствовал: священник пытается что-то сделать — не с ним как с каким-то внешним объектом, а вместе с ним. Тогда возникает доверие, и человек внутренне успокаивается, справляется с этим страхом.

Отец Кирилл (Павлов) никогда не вмешивался бесцеремонно в жизнь человека, более того: когда приходил к нему человек и спрашивал: «Как поступить?..» — он спрашивал в ответ: «А как надо, по-твоему? Как ты сам думаешь?». И зачастую выяснялось, что человек думает правильно. Он несет уже в себе знание о том, как надлежит ему поступать, но не находит сил сделать выбор. Бывало и иначе: отец Кирилл молится, и ему от Бога приходит ответ, и это видно — что ему от Бога ответ пришел, и это сразу ложится на сердце человека. Какое же здесь вторжение, какое насилие?

Если человеку не дает епитимью священник, ему дает ее Господь. Только человек это не всегда замечает. Очень важно и заметить вовремя, и правильно отнестись. Это могут быть болезнь, невзгоды, неурядицы. Если человек понимает, что это ниспослано ему во исцеление его грехов и страстей, тогда такая епитимья, наложенная Самим Богом, бывает спасительна. Безусловно, Господь епитимью человеку подбирает гораздо вернее и правильнее, чем подобрал бы священник, но если бы мы понесли епитимью от священника, то, возможно, Господь не стал бы нам епитимью давать Сам. И нас не ждал бы путь куда более скорбный и трудный, нежели чтение Покаянного канона в течение какого-то недолгого времени.
 

Беседовала Марина Бирюкова

Журнал «Православие и современность» № 12 (28) 2009 г.